Как все, о школьном скандале думаю. О разделении этического и эстетического, об институте репутации и уголовном праве. Когда по закону положено за, например, за воровство отрубать руку, это обычно не означает, что не воруют, или воры ходят безрукие. Это означает, что воровство в основном ненаказуемо. В России, например, совершенно удивительная статистика врачебных ошибок. Российские врачи ошибаются в десятки раз реже, чем американские (смотрела статистику годы назад, но не думаю, что что-то изменилось), а лечиться безопаснее сами знаете у кого. И причина та же самая — когда уголовное право имеет карательную сущность, социум выгораживает нарушителя, спасая от несоразмерной кары.
Поэтому сейчас как-то неловко слышать «дело в не в нём, а в нас», «все знали и молчали», и прочие наезды на «людей с хорошими лицами» и их самих на себя. Школа ведь не в вакууме находится, а в довольно агрессивной среде, и непрозрачность — защитный механизм от этой среды. При всей отвратительности вскрывшегося, оно всё-таки не так отвратительно (хотя как тут сравнить), как лицемерное возмущение «простых людей», которые вменяют «людям с хорошими лицами» совсем не такие этические нормы, как себе. Попытка «не выносить сор» — вполне естественна, потому что «суд общества» осуществляется людьми куда менее приличными, чем те, кто не выдержал молчания.
Думаю, что решения у этого конфликта в принципе нет, это тупик, суть которого много лет пытается донести до всех нас Сергей Адамович Ковалёв — невозможно быть свободным, когда рядом с тобой за стеной школы, за забором зоны, за дверью психбольницы или детского дома, за пограничным кордоном — насилие и ад. От него нельзя спрятаться, он деформирует нашу частную жизнь, сколько бы мы от него ни абстрагировались и ни отгораживались. И непонятно, что с этим делать.