Зодчие разрушенья,
Рубщики мирных рас,
Ведают: пораженье
Ждет их в последний час.
Готфрид Бенн.
С первой школой мне не то чтобы не повезло. Было, скажем так, интересно. Пацаны с района в ней перемешивались с детьми зарождающегося среднего класса. Пропорция, правда, была явно не в пользу последних. Не думайте, что я хочу сказать что-то против пацанов с района, нет. Но некоторые из них выделялись не только в родном спальнике, но даже в Комптоне выглядели бы очень отвязными gangsta. Уже к восьмому классу в активе каждого из них была выпитая и выблеванная цистерна блейзера или подобных ему химических реактивов, а также множество сломанных носов и откушенных ушей.
А со второй школой… Ну, тоже интересно было, в принципе. Процентов двадцать там составляла золотая молодежь в виде детей нашей провинциальной элиты. Не думайте, что я гоню на золотую молодежь. Большинство из них были отличными ребятами. Но некоторые представляли из себя явную смесь декадента с троглодитом, который принимает ванны из «Вдовы Клико», но не умеет пользоваться ножом и вилкой.
И это натолкнуло меня на определенные мысли. Понятно, что финансовое положение родителей не гарантирует умственных способностей отрока. Но культура же какая-то должна быть. Не на улице росли. Но она в дружной компании морали и каких-то жизненных ценностей отсутствовала как класс. Видимо прав был Жаботинский, говоря о том, что интеллигента определят не знание Гегеля или Мопассана, а какая-то внутренняя припудренность культурой вообще. И, парадоксально, но в ребятах на адидасовских трениках это было. Были жизненные ценности, пусть и примитивные с точки зрения постоянных читателей «Слонов» и «Вилладжей». У них было свое представление о мире и роли, которую они в нем играли.
Сейчас они напоминают мне средневековое рыцарство. Не то, воспетое в романах и фильмах и столь любимое юными романтиками, а настоящее рыцарство из реального мира, где не скачут розовые пони. Несомненно, у них есть мораль и моральные установки. Но распространяются они только на свою касту. «Терпила», неважно кто это, пейзанин из XIII-го века или забитый ботан из параллельного класса, под них не попадает и служит объектом наживы и удовлетворения инстинкта воина. С равными — по-другому. С равными — по правилам. Они так же живут дорогой. Дорога всегда кормила рыцаря, будь то дорога на войну за своего короля или один из многочисленных силезских большаков, на которых добывали хлеб насущный рыцари-разбойники, свившие гнездо на острове Кромолин. Так же как и рыцарство, они консервативны и патриотичны. Но при этом в их сердцах горит огонь юности, огонь протеста.
Это они воспеты ван ден Бруком, Юнгером и Шпенглером. Это они синтезировали в себе пламя молодости и дух реакции и архаики. Они сильнее тех, кто идет на смену нашим элитам. Сильнее, потому что знают, что сила — в правде. У кого правда, тот и сильнее. Эти слова Данилы Багрова их девиз и жизненное кредо. Veritas Vincit, повторяют они слова со знамени Яна Жижки, не зная ни о Жижке, ни о гуситах.
И пусть те, кто зовет себя интеллигенцией, считают их быдлом. Пусть те, кто считают себя интеллигенцией, говорят о них, как об апатичных и ни к чему не способных любителях спайсов и «Ягуара». Циньские чиновники-мандарины так же отзывались о ханьских крестьянах. Сначала армия, набранная из этих крестьян, снесла Циньский двор. Потом оставшиеся в деревне крестьяне взялись за мотыги и снесли армию.
Мао описывал революцию, как вечную борьбу города с деревней. Мол, когда-нибудь мировая деревня в лице третьего мира поглотит мировой город в виде мира первого. Консервативная революция станет революцией спальных кварталов. И когда-нибудь простые парни мирового спальника в лице Восточной Европы поучат жить благородных донов из Западной.
P.S. Предвосхищая эпилептические припадки в комментариях с криками об особом пути, позволю себе разместить здесь картину британского художника Моргана Пенна «Англия ждет». Автор изобразил на ней классических представителей британского рабочего класса и его, так сказать, олицетворение. В центре мы видим ни что иное как «cocney par exellence». Так что да, наш путь особый. Европейский. И другого в мире нет.