Как утверждают летописцы окончательная сдача поляков, подписание ими капитуляции и сброс польско-литовских знамен из Кремля в московскую грязь состоялись ...
7-го (седьмого) НОЯБРЯ 1612-го Лета!
...Помнится в детстве я не очень напрягался осознанием того, почему было именно так:
"День седьмого ноября -
Красный день календаря.
Лично для меня поэтому до сих пор не ясно ЗАЧЕМ нужно было переносить эту дату и что тогда празднуется 4-го?..
О некоторых особенностях этих праздников, об образе питания «кремлевских сидельцев» 1612-го Лета и их наследников- будущих "помазанников" хотелось бы отразить чуть-чуть поподробнее, чем это принято говорить на официальных мероприятиях в этот день.
__________________________________________________
«…В свите Лже-Димитрия I-го состоял и митрополит Филарет - отец Михаила Романова, который в свою очередь с марта 1611г. по ноябрь 1612г. вместе с «польско-литовскими» оккупантами провел в Кремле, осажденном ополчением и казаками.
В результате блокады осажденные стали каннибалами, вынуждено питаясь человечиной.
( Мое – ниже приводятся небольшие фрагменты текстов, чтобы последнее утверждение не показалось спорным):
«Сказание Авраамия Палицына». — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955, стр. 228:
«в Крепости голод такой великий, что иные уже от голода умирали, ели, что могли добыть. Собак, кошек, крыс, сухие шкуры (кожи) и людей даже».
Budziłło J. «Wojna moskiewska wzniecona i prowadzona z okazji fałszywych Dymitrów od 1603 do 1612 r. Wrocław. 1995, стр. 136; S. Maskiewicz «Dyjariusz Samuela Maskiewicza: Początek swój bierze od roku 1594 w lata po sobie idące // Moskwa w rękach Polaków: Pamiętniki dowódców i oficerów garnizonu polskiego w Moskwie w latach 1610 — 1612. Liszki», 1995, стр. 207.:
«Доведался того пан Струсъ, казал обоих поймати: Воронца (как шляхтича) стято и поховано, а Шербину обесити казали, который з годину на шубеници не был; пехота зараз отрезали и на штуки зазрубали и изели» (Budziłło J. Wojna moskiewska, стр. 162)
«Того же года 14 октября сидельцы, не будучи уже в состоянии голод сносить… когда уже трав, корешков, мышей, собак, кошек, падали не стало, колодников поели, трупы, из земли выкопав, поели, пехота сама и друг друга ела и тех, кого хватала. Трушковский, пехоты поручик, двух сыновей своих съел; один гайдук также сына съел, другой — мать свою; товарищ один съел слугу своего; вот так сын — отцу, отец — сыну не отпускали, пан — от слуги, слуга — от пана в безопасности не был; проще говоря, кто кого осилил, тот того и съел, более здоровый — более хилого убрал. О родственнике или товарище своем, если кто другой у кого съел, как о своем наследстве судились, что он был более близкий, чем кто-то другой, чтобы его съесть; подобное дело у пана Леницкого в команде случилось: гайдуки своего сослуживца умершего съели, родич его из другого десятка жалобу ротмистру подал, что я де, как родственник, был более близок, чтобы его съесть, чем кто другой; те же возражали, что мы де более близки для его поедания, так как он с нами под одной командой в одном строю и в одном десятке был. Ротмистр, как novum emergens (лат. — неопытный), не знал, какое решение принять, боясь, как бы сторона, что будет решением недовольна, самого судью не съела, и почел за лучшее из трибунала ноги унести...» (Budziłło J. Wojna moskiewska, стр 164-165).
Цит. по Томаш Бохун, «История польского гарнизона в Москве 1610 — 1612 гг.»
См.: http://www.historia.ru/2012/01/bohun-01-2012.htm
Справка: Бохун Томаш - редактор польского популярного исторического журнала «Mówią Wieki» (Говорят столетия), издающегося в Варшаве с 1958 г., специалист по истории России в XVI — XVII вв. и Восточной Европы. )
Вместе с тем, обнаруженная в архивах «Повесть о Земском соборе 1613 года» содержит также информацию о тонкостях избирательных технологий XVII века.
Из документа становится известно, что в условном избирательном бюллетене до 21 февраля значилось 8 кандидатов:
Федор Иванович Мстиславский,
Иван Михайлович Воротынский,
Дмитрий Тимофеевич Трубецкой,
Иван Никитич Романов,
Федор Иванович Шереметев,
Дмитрий Михайлович Пожарский и прочие,
но в нем НЕ БЫЛО имени Михаила Романова !
Когда он там появился говорит тот же документ:
«И возопиша атаманы казачьи и все воинство казачье велим гласом воедино: «По Божий воли на царствующем граде Москве и всеа Росии да будет царь государь и великий князь Михаиле Федорович и всеа Росии!»... Боляра же в то время страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни един никто же може что изрещи, но токмо един Иван Никитич Романов (дядя будущего царя) проглагола:
«Тот есть князь Михаиле Федорович еще млад и не в полне разуме».
А дальше избрание мало отличалось от узурпации власти:
«Казаки же ведающе их умышление и принудиша им, боляром, крест целовать (на верность Михаилу Романов). И целоваша боляра крест».
Для Пожарского и Трубецкого Михаил Романов, его мать Марфа, дядя Иван Романов были предателями, находившимися в Кремле вместе с поляками, когда его штурмовали ополченцы. Когда они в числе прочих сторонников Владислава и Семибоярщины выходили из крепости, толпа их чуть не разорвала.
Позднее этот факт был поставлен с ног на голову: будущий царь с родственниками превратился в пленников польских «интервентов» ( что, впрочем, не снимает вопроса об особенностях их питания в период "кремлевских посиделок").
Приход «партии Романовых» к власти, похоже, был неизбежен.
Не сложно догадаться, кто привел их к власти…»
Источник: К.Мямлин, Обрезанные цари, см.: