Дни первого снега - это всегда нахождение на границе между двумя мирами. На самом деле, так или иначе, мы все это чувствуем. Я не знаю, насколько схожи наши чувства.
Границу между жизнью и смертью все видят, по крайней мере из тех, кому довелось увидеть, запомнить и рассказать, одинаково - тоннель, свет в конце. Прохождения временных границ - всегда репетиция собственной смерти. Даже Новый год, может именно поэтому в нем столько волшебства.
Одинаково ли мы чувствуем переход границы между осенью и зимой, переход в окончательное (в этом году) умирание? С одним ли и тем же чувством смотрим на изрядно облысевшие, но еще упрямо и бодро зелёные тополя, листья которых облеплены липкими сырыми снежинками? Всем ли, как и мне, начинают собственные берлоги, норы, гнездовища казаться уютными и устланными тёплым пухом, забытой материнской утробой, возвращенным раем? И в этом раю все причитающиеся банальности - старый фильм, плед, бутылка вина, друг, спящий пёс. Возможно, у кого-то иначе - пирог, подруга, чай, разговор, спящий кот. Но это неважно, это нюансы.
Все ли мы чувствуем этот переход, как подготовку к смерти, смерть и готовность к новому рождению? Когда я говорю "чувствуем" - это не всегда значит "явно ощущаем". Скорее всего эти переживания темны и смутны. А у некоторых - как будто замечаешь боковым зрением мелькнувшую тень, пугаешься, а потом думаешь "нет, померещилось, померещилось". Хотя мне лично больше нравится почти забытое слово "приблазнилось".
И как же чувствуют себя те племена, которые живут в районе Экватора, жизнь которых не меняется тысячелетиями, у которых нет времен года, и нет, по сути, времени - ни цикличного, ни линейного. Возможно, смерти для них тоже нет.
Наступающих холод, укрывающий снег - возможность стать ближе, первобытное желание прижаться к другому существу, втянуть шипы и иглы, стать мягче и добрее. Зима приходит...