Дмитрий Сергеевич Лихачёв (28 ноября 1906 года, Санкт-Петербург, Российская империя — 30 сентября 1999 года, Санкт-Петербург, Российская Федерация): "В какое необыкновенное время я «посетил» свою страну. Я застал все роковые ее годы".

 

 

Об "истории совести":

"Убежден, что жизненно необходимы такие труды, как История человеческой совести. При условии: ее должны писать люди действительно совестливые. Я верю в индивидуальность человеческого гения. История человеческой совести может быть интересной только в том случае, если ее напишут талантливые индивидуальности и если в ней отразится совесть авторов. История совести должна быть и историей ошибок — отдельных государств, политиков, и историей совестливых людей и совестливых государственных деятелей".


О разнице между националистом и патриотом:

"С глубоким сожалением вижу: после трагического опыта фашизма, нацизма рост национализма продолжается. Не могу этого понять. Причем уроков не извлекают и ошибки повторяют те, кто в прошлом сам страдал от национализма… Это противоречит рассудку. Я не устаю повторять: национализм прямо противоположен патриотизму. Мы обязаны быть патриотами. Патриотом обязан быть каждый народ по отношению к своему народу, но националистами мы никогда и ни при каких случаях быть не должны. К агрессивным тенденциям, достойным осуждения, я отношу национализм. Агрессивность общественного сознания порой проявляется в чрезвычайно сильной форме - в этом я вижу результаты десятилетий тирании Сталина. Придёт время, когда все тени жертв сталинских репрессий встанут перед нами стеной, и мы уже не сможем пройти сквозь них. Мы претерпели от Сталина огромные, миллионные жертвы. Я против того, чтобы на памятниках писать имена всех людей, так или иначе претерпевших от культа личности. Дело в том, что огромное число людей, которые были виноваты в незаконных репрессиях, в повальных арестах и расстрелах, сами были потом арестованы и приговорены без суда. Как их считать: жертвами культа личности? — когда они сами в свое время эти репрессии проводили. Я не такой благодушный человек, как может показаться. Да, я за запрещения. За запрещение грубых форм национализма. Как оценивают себя государства и грубые националисты? Как можно больше территорий, как можно больше военной силы, военной мощи, сильная армия, огромное число танков, страх, внушаемый государством. Поэтому ненависть к другим народам (шовинизм) рано или поздно переходит и на часть своего народа - хотя бы на тех, кто не признает национализма. Национализм самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью к другим народам и к той части своего собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов. Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семь, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом - любовь к своей стране, во втором – ненависть ко всем другим. Национализм, отгораживаясь стеной от других культур, губит собственную культуру, иссушает ее. Национализм — это проявление слабости нации, а не ее силы. Интеллигент — это человек, не подверженный предрассудкам шовинистического характера. Единая идеология рано или поздно приведет к фашизму".



Об интеллигенции:

"К интеллигенции, по моему жизненному опыту, принадлежат только люди свободные в своих убеждениях, не зависящие от принуждений экономических, партийных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам. Основной принцип интеллигентности - интеллектуальная свобода, свобода как нравственная категория. Не свободен интеллигентный человек только от своей совести и от своей мысли. Меня лично смущает распространенное выражение "творческая интеллигенция", - точно какая-то часть интеллигенции вообще может быть "нетворческой". Все интеллигенты в той или иной мере "творят", а с другой стороны, человек пишущий, преподающий, творящий произведения искусства, но делающий это по заказу, по заданию в духе требований партии, государства или какого-либо заказчика с "идеологическим уклоном", с моей точки зрения, никак не интеллигент, а наемник".



О любви к Родине:

"Многие убеждены, что любить Родину — это гордиться ею. Нет! Я воспитывался на другой любви — любви-жалости. Наша любовь к Родине меньше всего походила на гордость Родиной, ее победами и завоеваниями. Сейчас это многим трудно понять. Мы не пели патриотических песен, — мы плакали и молились. Я хотел удержать в памяти Россию, как хотят удержать в памяти образ умирающей матери сидящие у ее постели дети, собрать ее изображения, показать их друзьям, рассказать о величии ее мученической жизни. Мои книги — это, в сущности, поминальные записочки, которые подают «за упокой»: всех не упомнишь, когда пишешь их, — записываешь наиболее дорогие имена, и такие находились для меня именно в древней Руси".



О задачах наших градостроителей:

"Сохранить разнообразие наших городов и сел, сохранить в них историческую память, их общее национально-историческое своеобразие – одна из важнейших задач наших градостроителей. Вся страна – это грандиозный культурный ансамбль. Он должен быть сохранен в своем поразительном богатстве. Воспитывает не только историческая память в своем городе и в своем селе – воспитывает человека его страна в ее целом. Сейчас люди живут не только в своем «пункте», но во всей стране и не своим веком только, но всеми столетиями своей истории".


О перезахоронении Царской семьи:

"Много времени заняли у меня похороны Царской семьи и ее слуг. Получилось хорошо — не было беспокойных лиц (произошло как бы «самоочищение») — по собственной воле не приехали Мария с Георгием, разные губернаторы, и денег, к счастью, не нашлось, чтобы превратить похороны в “постановку”. Не было ряженных в старые формы, но зато были шотландские волынщики (Николай был шефом одного из шотландских полков). Я был доволен тем, что президент откликнулся на мое письмо, звонил мне и хорошо разговаривал. Возить эти останки все время то в Москву, то в какое-нибудь другое место — это же невозможная вещь. Надо дать покой покойнику".



О Сахарове, Солженицыне и наследии Рерихов:

"Один праведник может оправдать существование целого народа — вот так, слегка перефразируя библейское изречение, я хотел бы сказать об Андрее Дмитриевиче Сахарове. Он один говорил от лица всех нас. Он спас и сохранил наши честь и достоинство, подав голос в защиту людей, преследуемых властями, для которых инакомыслие было тягчайшим государственным преступлением. Не знаю, что стало бы с нашим обществом, куда бы оно сегодня зашло, если бы не то незаметное влияние, которое оказывал тихий глуховатый голос Андрея Дмитриевича на страну. В сущности, Сахаров никогда не стремился поразить оригинальностью взглядов, высказать что-то такое, чего не смог бы сказать никто другой. Он всегда говорил и писал о простых человеческих истинах, которые в свободной, демократической стране воспринимаются как нечто совершенно естественное, обыденное. Но в государстве, где обыкновенному человеку запрещено говорить обыкновенные вещи, они, высказанные вслух, становились откровением. Не исключительность, а обыденность тех истин, которые отстаивал Андрей Дмитриевич Сахаров как политик, потрясала людей. Потому что, когда в изолгавшемся обществе один человек говорит правду, каждое сказанное им слово обретает особый смысл. Он был предельно искренен и естественен во всех своих поступках, в любой ситуации оставаясь самим собой. Отсюда необычайная сила его воздействия на людей. Отсюда — громадность его личности, оказавшейся сильнее всех “обстоятельств времени”. Все в его жизни было удивительно закономерно, а сам он явился выразителем оставшейся честной части России".



"Александр Исаевич – настоящий русский писатель, мученик и герой. Это было типично для русских писателей всегда – не только для Аввакума, но и для всех последующих русских писателей, в той или иной степени. Его героизм и одновременно мученичество настраивают в сущности на оптимистичный лад: я верю в то, что героические усилия, которые делает русская литература, чтобы нашей стране вырваться из объятий преступлений, равнодушия и пустословия, приведут к успеху".



"Я глубоко уверен, что наследие семьи Рерихов, превращенное в наше национальное достояние, займет заслуженное место в культурной жизни нашей страны. Н.К.Рерих был подвижником культуры всемирного масштаба. Он поднял над планетой Знамя Мира, Знамя Культуры, тем самым указав человечеству восходящий путь совершенствования. Приветствую всех искренних защитников культуры, объединяющихся во имя ее высших идеалов под Знаменем Мира".



О перестройке:

"С самого начала, как только повеяло ветром перемен, некоторые стали поговаривать, что продержится это недолго, что перестройка — явление временное, что это якобы очередная кампания. Так они пытались успокоить самих себя и окружающих. И разумеется, они ждали — и сейчас еще ждут, — что волна пойдет на убыль, на спад. Кое-кто предпочитал присмотреться, в какую сторону подует ветер. Наблюдались, одним словом, и настороженность, и растерянность, и хотя не явное, но все же вполне ощутимое желание противодействовать тому подъему, который охватил наше общество. А это ведь — настоящий подъем!Демократия вовсе не заключается в уничтожении индивидуальной власти и замене ее выборными большими собраниями. Она заключается в ответственном отношении к своим обязанностям, чтобы можно было пальцем показать – вот этот человек мешает прохождению определенной идеи. Ведь может быть герой-полководец, но не может быть герой – генеральный штаб. Может быть гениальный ученый, но не может быть гениальной школы ученого. Поэтому индивидуальность ученого или государственного деятеля никак не должна подменяться коллективными решениями. Мы уже с вами на своем горбу узнали, что такое коллектив.... Один из самых серьезных врагов нашей перестройки — это «административное вранье», когда во имя ведомственных интересов от общественности скрывается правда, не говорится об истинном положении дел в экономике, науке, культуре. Общество долго мирилось с так называемыми приписками — этими безнравственными по сути своей действиями администрации. Для того чтобы гласность действовала, для того чтобы уровень нравственной культуры поднимался, необходимо просто уничтожить административное вранье, считать его антизаконным, недопустимым явлением в нашем обществе, а людей, повинных в таком деянии, привлекать к серьезной ответственности. Полуправда — она иногда хуже вранья, потому что она похожа на правду. Борьба с административной дезинформацией, парализовавшей наше общество, — это борьба за гласность, борьба за демократизацию страны".



О совести:

"Совесть - это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершенного. Но если совершенное не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. Без памяти нет совести. Совесть не только ангел-хранитель человеческой чести, - это рулевой его свободы, она заботится о том, чтобы свобода не превращалась в произвол, но указывала человеку его настоящую дорогу в запутанных обстоятельствах жизни, особенно современной".



P.S. Источник: http://vk.com/historyofconscience