Все время задают вопросы - когда будет опубликован отчет Общественной наблюдательной комиссии Москвы о визите в "Лефортово". Черновой вариант готов, но хронически не хватает времени, даже опечатки не успеваем толком вычитать. А ведь нам нужно проверить, согласовать со всеми членами комиссии отдельные формулировки, подписать. Думаю, сегодня к вечеру сделаем. И тогда по почте с уведомлением направим во все структуры.
Наш доклад будет не слишком приятным для власти и, разумеется, ожидаем каких-то ответных действий. Очень даже ожидаем. Понимаю, что мы очень сильно рискуем, оглашая весь наш разговор с Развозжаевым. Но мы, как члены ОНК, обязаны оказать заключенному помощь в защите его прав в той степени, в какой он пожелает. Он высказал свои пожелания нам, чтобы мы огласили всю ситуацию, чтобы к нему допустили, наконец, адвоката, чтобы он заявил об отказе от явки с повинной. Он не мог нам не рассказать, в чем там дело - он ведь хочет подать заявление, а у него такой возможности не было: в камере ни ручки, ни бумаги. Нет и адвоката, который ему бы помог бы заявление составить - он к нам и обратился.
Лукин пришел проверять только свою часть, условия содержания в СИЗО, он у него спросил про это. Возможно, Лукин знает и иное, но, как человек государственный, не может распространять эту информацию без какой-либо проверки.
Мы же - общественники, мы записали прямую речь и приводим ее "в кавычках". Лукин знал, что мы идем следом - перед тем, как идти в СИЗО мы ему звонили и всегда расчитываем на его поддержку.
Кстати, Владимир Петрович поддерживал нас и когда Цветков пытался разрушить комиссию при выборах председателя ОНК. Выборы председателя проходили в офисе Уполномоченного по правам человека Лукина в его присутствии, в присутствии Уполномоченного по правам человека в Москве Александра Музыкансткого составлен протокол. И если сейчас Цветков говорит, что Борщев нелегитимен и нет протокола, то это вранье: у нас есть такие свидетели, присутствовавшие на собрании, как Лукин и Музыкантский.