Я не религиозный человек.
Мне нравится любить людей просто так, а не потому что так надо. О, я люблю не всех, конечно. Но вообще мне люди симпатичны.
Я стараюсь не делать подлостей, потому что воспитана определенным образом, потому что в детстве я читала хорошую литературу, потому что считаю, что это глупо и недальновидно, в конце концов. Но не потому что я боюсь какого-то наказания откуда-то свыше.
Если в моей жизни случилась ссора со взаимными обидами, я стараюсь первая извиниться, потому что это по-взрослому, потому что так я буду чувствовать себя спокойнее. А не потому, что надо "смирять гордыню".
В моей жизни, как и в любой другой, может случиться беда. Если она будет непоправимой, я найду в себе силы смириться, чтобы жить дальше. Просто мне очень нравится этот процесс - жизнь. Поэтому смирюсь, а не только потому, что какие-то люди додумались до того же самого две тысячи лет назад. И, кстати, я их за это уважаю, я разделяю эти взгляды.
Я несовершенна, делаю много ошибок, горячусь, спешу, ленюсь, упрямлюсь, слишком часто употребляю междометие "Я". Но я не буду ничего из этого замаливать. Я буду за это отвечать.
Но как жить мне в этой стране, которая не бежит, но падает в средневековье, у которой слишком мало научных открытий, но чрезвычайно много святынь? Что мне делать, если храм для меня не святыня, святыня - человек, и оскорбление святыни для меня - это если человека за песни и пляски в позолоченой постройке, первейшее предназначение которой торговля, унижают и сажают в тюрьму? Вряд ли мои чувства будут кому-то интересны. И, уж тем более, за их оскорбление вряд ли кого-то привлекут к суду. Да мне оно и не надо, я не кровожадна.
Я это всё к чему? Да вот к чему: http://www.vedomosti.ru/politics/news/4296221/duma_o_dushe?full
Мне не нравятся православнутые (не православные) и прочие, так называемые верующие, которые слишком шумят о своей вере (а есть ли она на самом деле?). Всё, что угодно их может оскорбить, задеть и ранить. Реагируя на культурную акцию, типа выставки в галерее Гельмана, они шумят и готовы всё крушить. И ничего им за это не будет, потому что искусство уже не свято. Но, как говорил ещё Вильям наш Шекспир, гремит лишь то, что пусто изнутри.