Ровно двадцать лет назад юная и прекрасная Кассандра с «Эха Москвы» разразилась провиденциальными поэтическими строками:
Разогнавши чумную стаю,
Осудив штукарей мятежных,
Ах, как мы в облаках витаем,
Ах, как любим друг друга нежно…
А иные с похмелья шепчут,
Что беда кого хошь научит,
Что найдут комитет покрепче
Да названье поблагозвучней.
Что повеет знакомым ветром,
Красным ливнем полвека смоет
И отбросит нас к стилю ретро
Да к фасону тридцать седьмого…
Не прошло и десяти лет, как пророчество Нателлы Болтянской сбылось с точностью до плеши и посоловелых глазенок нашего новоиспеченного Урфина Джюса.
Через двадцать лет – это уже даже не омерзительное ощущение этакого дежавю – это знак какого-то родового проклятия, печать которого «лежит на мне и на кремлевском троне, и даже – да простит меня она – на нищей солженицынской Матрене» (Е.Евтушенко). Это карусель, которая из века в век мчит нас от твердой руки, легко припадающей к рыхлому телу, к железному сапогу, наступающему на лицо; от эклектики протонацизма к постмодерну монархосталинизма. Насельников России от этого кружения-шараханья время от времени рвет (сегодня, как признаются они сами, «за Путина»), сносит голову «от успехов», а дальше – снова «по кругу, по кругу».
Сегодня страна поголовно записывается оловянными солдатиками в игрушечную армию продувшего все битвы, ублюдочного до дурноты карлика-дуче. При виде всего этого у экспертных элит встает правомочный вопрос: а можно ли доверить демократию такому народу? Не становится ли демократия в руках русского человека тротиловой шашкой в руках ибмецила? И не то, чтобы власть хотела быть чересчур авторитарной. Просто, как говорил пастор Шлаг в раскрашенном ныне фильме, пастор не должен идти против паствы. Вот русская власть и вынуждена идти на поводу у агрессивно-послушного большинства (как вынуждены были пойти большевики на поводу у крестьян по поводу национализации земли), создавая монструозный, немыслимый в XXI веке, симбиоз. Так что в этих условиях Михаил Ходорковский прав, говоря о том, что большинство народа еще менее либерально, чем Путин. Но речь не о том. С этим народом все ясно.
Меня интересует другое. Где элита народа?
А вот где.
Сегодня она устами обиженного на весь свет Григория Явлинского разоблачает «миф о том, что Ельцин и Гайдар в 1992 спасли страну от голода» («Ложь и легитимность»).
Это она говорит голосом умнейшего и честнейшего Владимира Рыжкова об «ошибках 90-х» в виде «модного в ту пору неоконсервативного представления о неактуальности и даже вредности проведения активной социальной политики выравнивания доходов и защиты труда».
Именно элита народа (без всяких кавычек) в лице моего любимого Юрия Афанасьева ругает «догматизм либералов», которые, «обслуживая единовластие, по сути дела, дискредитируют идеи демократии и либерализма» («Возможна ли сегодня в России либеральная миссия?»)
Все эти рассуждения уважаемых и авторитетных экспертов вновь и вновь возвращают нас в август 1991 года. Та червоточина, которая залегла одновременно с победой над «чумной стаей», аукнулась спустя два года реваншем озверевших от чувства безнаказанности негодяев. И опять великодушие Ельцина сыграло злую шутку с Россией, обнажив парадоксальность и противоречивость победившей демократии. Гуманисты-интеллектуалы Булат Окуджава и Дмитрий Лихачев призывали Президента раздавить гадину во имя будущего наших детей, а ему, вчерашнему секретарю обкома, даже гадину было жалко, поскольку дома ее ждали гаденыши, которых нужно было кормить. В результате гадина выжила и ныне в три головы пожирает это самое будущее.
Сегодня только ленивый не упрекает в кровожадности нежнейших Беллу Ахмадулину и Мариэтту Чудакову, в 1993 году призывавших Президента к решительным действиям. И мы позволяем наводить эту тень на плетень, в том числе своим единомышленникам, не осознавая, к какой пропасти ведет нас эта разобщенность и вечная диссидентская привычка держать кукиш в кармане (и это вместо того, чтобы объединиться со всеми здравомыслящими силами вокруг законной власти и противостоять силовому беззаконию).
На самом деле все прекрасно понимают, что в 1991 году для того, чтобы «раздавить гадину», можно было вполне обойтись без стадионов и фонарных столбов (к стадиону, напомню, не призывал никто, кроме юмориста Александра Иванова). Нужна была лишь решимость и сила демократической власти. Но Ельцин, увы, не нашел в себе сил внять вещему голосу Галины Старовойтовой, разработавшей так и не принятый закон о люстрациях. Прислушайся мы тогда к Галине Васильевне, чучело в гороховом пальто из дрезденской резидентуры трудоустроилось бы разве что в провонявшей дворницкой (и то, после курсов повышения квалификации).
В результате мы имеем в своем лагере то, что имеем: демократических оппозиционеров, стыдящихся имени Гайдара и краснеющих перед электоратом при словах «капитализм» и «западные ценности»; либеральную интеллигенцию, запугавшую самое себя мифической «авторитарной модернизацией» команды Медведева; экспертов, делающих все для того, чтобы потрафить встающей с колен посредственности всех мастей.
Интеллигентнейший Николай Сванидзе вчера до хрипоты спорил с паукообразным наперсточником-визави, проводя параллели между корниловским мятежом и ГКЧП. А проводить бы следовало иную параллель: между заговором ГКЧП и сегодняшним фатальным противостоянием респектабельного и интеллигентного ленинградского профессора и шпановитого переростка-выскочки из приблатненной лиговской подворотни. Чрезвычайное положение подготавливается сегодня выковыванием разного рода фронтов и ополчений, когда вся Россия фактически превращается в прифронтовую полосу. Как будто все мы впали в коллективный аутизм и позабыли, в каких обстоятельствах и зачем создавались в предвоенной Европе народные фронты и прочие линии социального и национального размежевания.
Игорь Юргенс, возглавляющий мозговой трест либеральной модернизации и являющийся одним из ближайших советников Дмитрия Медведева, произнес недавно очень проницательные слова: «В предвыборный период мобилизовались реакционные силы, которым не нужны ни прозрачность, ни конкуренция. Им ничего не нужно, кроме как сидеть на установленных ими самими доменах и потоках — и гори все огнем. Мы же за то, чтобы Россия была открытой страной и двигалась вместе с прогрессивным человечеством, а не с маргиналами…».
Однажды двадцать лет спустя остается открытым вопрос – хватит ли сегодня воли у законно избранной власти снова задавить эту черную кровожадную реакцию? И не просто задавить, но и вбить осиновый кол в ее могилу? Может быть, впервые в российской истории. Верится с трудом? А вдруг…