«Я молила их вернуть хотя бы одного близнеца»

«Им не хватало мужского общения. А в ЧВК все такое мужское»

«С самого начала [боевых действий], еще весной [2022 года], они навострили лыжи в эту ЧВК. Ходили, говорили, что поедут. Вроде остыли немного поперву, а потом внезапно купили билеты и уехали. Их туда тянуло». Так Галина Гальцова вспоминает дни, когда двое ее сыновей решили отправиться в Украину в составе ЧВК «Вагнер».

Стас родился на две минуты раньше Ярослава 30 декабря 1990 года. Ярославка — так его называла Галина — был отходчивым, общительным. Стас — более серьезным, держался особняком. Близнецы окончили ульяновское ПТУ — стали сварщиками. После срочной службы работали на Ульяновском моторном заводе, ездили на вахты. Ни девушек, ни детей у братьев не было. Они занимались бегом и боксом.

Отец близнецов, офицер в отставке, застрелился в 2011 году. С тех пор Галина воспитывала сыновей одна. Продала трехкомнатную квартиру, чтобы купить детям по однушке. Сама поселилась вместе со своей матерью. По словам Гальцовой, братьям не хватало мужского общения:

— Они, считай, одни, без мужчин были, с нами женщинами. Говорили, что им поговорить даже не с кем. Им хотелось мужского общения, а там в ЧВК как раз мужчины, все мужское такое. Их тянуло в армию. Я так жалею, что не отдала их в Суворовское [военное училище], может быть, все было бы по-другому.

После начала вооруженного конфликта в Украине Стал заговорил о вступлении в ЧВК «Вагнер». Воевать в составе регулярной армии братья не хотели — якобы внутри системы нет дисциплины.

— Вот как [Роскомнадзор] началась, они сразу: мам, мы поедем в ЧВК. Я спрашивала — в какое еще ЧВК, где я вас потом искать буду, зачем вам это надо?

Они отвечали, что хотят испытать себя, проверить, на что способны, им хотелось этой дисциплины, — вспоминает Галина.

За две недели до отъезда близнецы начали готовиться: собрали рюкзаки с вещами, еще активнее занимались спортом. Стас снимал диски со штанги, клал в рюкзак и шел так на пробежку.

Гальцовы заключили контракт с ЧВК на шесть месяцев. 2 октября они уехали в Краснодарский край на базу «Вагнера». Через две недели, 18 октября, командование отправило их в Украину.

«Позвонили через три недели после смерти»

После отправки в зону боевых действий близнецы связывались с матерью только по одному разу. Старший звонил 22 ноября, младший — 25 ноября. Спустя месяц, 22 декабря, представитель ЧВК «Вагнер» сообщил Галине о смерти Ярослава. Младший сын Гальцовой погиб под Бахмутом из-за ранения в грудную клетку.

— Мне позвонили из Самары, там офис у ЧВК «Вагнер», через три недели после его смерти. 24 декабря Ярослава привезли, а уже 25-го мы его схоронили, — рассказала женщина.

Тело сына Гальцова получила в цинковом гробу с окошком. Похороны организовала ЧВК, но ее представителей на церемонии не было. По телефону сотрудник «Вагнера» сказал, что Ярославу положен орден Мужества и что его привезут домой Галине, как только Владимир Путин подпишет документы.

На поминки в 40-й день пришел мужчина с поврежденной ногой. Оказалось, он был сослуживцем Ярослава.

— Он мне как родной стал, назвал позывной Ярослава — Арчибальд. Говорил, какой Ярославка бесстрашный был, как у него ноги свисали [с полки], когда тот спал. Они высокие у меня, под два метра. Их отовсюду видно, — говорит Галина.

Алексей — так звали сослуживца — рассказал женщине, что ее старший сын воевал с другой стороны Бахмута.

«Ярославка как будто место для брата караулил»

После похорон Ярослава Галина пыталась вернуть его старшего брата домой. Звонила представителям «Вагнера», просила дать ей личный номер Евгения Пригожина — основателя ЧВК. Ей отказали:

— Я просила контракт расторгнуть. Пусть домой хоть один вернется, должны быть хоть какие-то исключения из правил. Я молила: найдите мне Стаса, найдите. Никто мне его искать не стал. Сказали, у него контракт. 

Гальцова планировала поехать к Путину, чтобы требовать возвращение Стаса через администрацию президента. Но из-за личных обстоятельств осталась дома.

О смерти старшего сына Галина узнала 22 февраля. Он умер от огнестрельного ранения головы и шеи.

Стаса похоронили 26 февраля рядом с его братом.

— Ярославка как будто караулил место. Никого не захоронили рядом с ним, — рассказала женщина.

Тело Стаса пришло Галине в цинковом гробу, но без окошка, в отличие от Ярослава. Похоронами на этот раз занималась администрация города. Военкомат организовал оркестр и сопровождение часовыми.

К марту Галина не получила выплаты по случаю смерти детей. Она рассказала, что для этого нужно звонить в Самару и записываться на прием в офис ЧВК, а потом приехать в назначенный день за наличными. Переводы на карту руководство «Вагнера» не делает.

— Я думала: вот вернется Стас, и мы вместе съездим, получим [деньги] за Ярославку. У них черное все, черная зарплата [зарплаты сыновей Гальцова не получала]. А по сумме даже не спрашивала, не знаю, как-то неинтересно мне было. Надо будет позвонить, — сказала Гальцова.

Она считает, что братьев устраивали условия ЧВК: «Если бы их что-нибудь там не устраивало, они бы ушли, сбежали, такой вот у них склад характера. Значит, им все там нравилось».

Из документов сыновей женщине отдали лишь свидетельства о смерти. Одно подписано в Ростовской области, другое — в Луганской. Ни паспортов, ни военных билетов, ни СНИЛСов Галине по состоянию на начало марта не вернули.

«Пусть туда вообще уже никто не ездит»

В день смерти Стаса Галина Гальцова приходила к нему домой — проверить, все ли хорошо с квартирой. Она почувствовала запах сына и понадеялась, что он вернулся:

— Я так ждала Стаса. Думала — пусть без руки, без ноги, но только домой, живой. Ведь так же не бывает в жизни, чтоб оба брата-близнеца погибли. Я так жалею. Надо было одного не отпускать. Больше никого нет у меня.

У Галины есть тридцатилетний племянник. Он женат и воспитывает трехлетнюю дочь. Мужчина не служил, так как не годен по здоровью. Но даже если бы он получил повестку по мобилизации, Гальцова не отпустила бы его в Украину.

Женщина отговаривала от возвращения в зону боевых действий и сослуживца Ярослава — Алексея с ранением ноги. Но безуспешно:

— Леша сказал, что обратно пойдет. Я его ругала — у него жена, ребенок, инвалидность можно оформить из-за ноги. Говорила: тебя-то ранило, тебе повезло, а моим не повезло. Нет больше Ярослава и Стаса.

Все уже, пусть туда вообще уже никто не ездит. Когда там уже эта мясорубка закончится?