Будучи студентом, Владимир Гончаров в 1990 году поехал на практику в деревню Отла в Коми - восстанавливать Введенскую часовню ХIХ века. Там он познакомился с инициаторами реставрации - Александром Панкратовым и Сергеем Павлюшиным. Сейчас Гончаров работает учителем истории, Панкратов преподает в вузе информатику, а Павлюшин стал замначальника управления Республики Коми по охране объектов культурного наследия, но уже 30 лет их объединяет общее дело — сохранение народного деревянного зодчества. В прошлом году они продолжили реставрировать ту самую часовню, при восстановлении которой подружились в 1990-х.
Наиболее поздняя надпись на Введенской часовне хранит самую раннюю дату: «Сия часовня восприняла свое существование в 1781 г.». Ее нашли в центральной части северной стены крытой паперти, она была написана простым карандашом и едва различалась. Предполагается, что эту надпись сделал в начале ХХ века церковный староста или священник, хорошо знавший историю часовенного прихода.
Вторая надпись, хорошо читаемая, вырезана на наличнике над верхним косяком дверного проема, ведущего в подколоколенное помещение часовни: «1838 г. Строитель Алексий Лапинъ. Мастер А. Л.» Судя по фамилии, известной в Отле со второй половины ХVII века, надпись вырубили местные плотники. Часовня работала до 1932 года, пока «по причине идеологической вредности» не была закрыта - власти передали ее под зернохранилище колхозу. По воспоминаниям сельчан, после закрытия часовни приезжие активисты «посрывали иконы со стен, свалили их в кучу на пол и, распорядившись снять крест с главы храма, а иконы сжечь, уехали». Но сельчане не только не выполнили «наказ» властей, но и попрятали иконы по домам «до лучших времен». В 1973 году местный колхоз расформировали, зернохранилище в часовне стало не нужно, здание стало быстро ветшать.
Спасти часовню попытались местные старики в середине 1970-х годов, но не смогли. Они сделали внутреннюю покраску обшитых тёсом стен и отремонтировали иконостас, собрав иконы из деревенских домов. Тогда тайно начали проводить службы, которые продлились около двух лет. Местные власти, узнав про это, закрыли часовню под предлогом отсутствия регистрации общины и неуплаты налогов. Иконы рубежа ХVIII–ХIХ веков вывезли в республиканский краеведческий музей в Коми.
В летние сезоны 1989–1994, 1996 и 1998 годов бригада плотников-волонтеров под руководством инженера-реставратора Сергея Павлюшина восстанавливала часовню про проекту архитектора-реставратора Евгения Шутова. В 1998 году обновленный храм был освящен.
Реставрационная романтика
Сергей Павлюшин увлекся народной архитектурой еще в СССР, когда был студентом. Ему нравилось ездить по деревням, окунаться в сельский быт в окружении природы, а больше всего — находить уникальные образцы деревянного зодчества. В 1988 году Павлюшин вместе со студентами Сыктывкарского университета поехал в Архангельскую область, где они восстанавливали храмы ХVIII–ХIХ веков в деревнях Малошуйка и Верховье. За этой поездкой последовали другие экспедиции по местам, где сохранились деревянные памятники истории. Одним из них стала Введенская церковь, которая к середине 1980-х годов начала разрушаться.
— Почему именно она? У нас вообще в Республике Коми не так много объектов деревянного зодчества осталось. А это одна из старейших. На дверном наличнике часовни сохранилась надпись «1838 г. Строитель Алексей Лапинъ. Мастер А. Л.», — пояснил Сергей Павлюшин.
Сейчас он – заместитель начальника управления по охране объектов культурного наследия в Коми. По его словам, в 1980–1990 годы были популярны реставрационные отряды, когда – люди разных возрастов и профессий – выезжали в северные села и деревни восстанавливать деревянные церкви, часовни и колокольни под руководством опытного мастера. Большинство энтузиастов, которые сейчас ремонтируют Введенскую часовню, познакомились именно тогда и стали друзьями.
— Во второй половине 1980-х годов Министерство культуры Республики Коми заказало проект реставрации часовни, его подготовил московский архитектор-реставратор Евгений Шутов. По этому проекту мы в течение нескольких летних сезонов сначала со студентами, а после с ними же, выпускниками вузов, реставрировали эту часовню. Вместе с ними ее восстанавливали преподаватели, ученые – люди разных профессий и возрастов, которые в этом труде находили отдохновение и даже романтику. Места там красивейшие! — рассказал Павлюшин.
Введенскую часовню волонтеры восстанавливали с перерывами почти десять сезонов, до 1998 года. Учитель истории Владимир Гончаров вспоминает то время с ностальгией. Он согласился пройти практику на реставрации часовни под руководством Сергея Павлюшина, когда учился в Сыктывкарском университете:
— Конечно, когда мы ее восстановили 30 лет назад, она была вся свеженькая. Все блестело, все только-только сделанное, она была как вновь созданная. Мы поменяли тогда только фундамент и крышу. Сказать, что это новодел был — нельзя. Это все-таки идет соблюдение технологий. Делали, как полагается, работали даже старыми инструментами, которые на тот момент сохранились еще. Мне как студенту было очень интересно. Сейчас, конечно, грустнее, потому что и деревня стала гораздо меньше, и людей стало меньше.
Я застал то время, когда там бабушки были, которые мало того, что родились до революции, они выглядели даже, как те бабушки из сказок! Со своей культурой, языком, обрядами, традициями.
А сейчас ты видишь работу своих рук, видишь, что все еще стоит, так приятно, что столько лет продержалась. Это такое ностальгическое и грустное соприкосновение с молодостью.
Как волонтерам помогает вся деревня
Возобновить реставрацию Введенской часовни друзья-волонтеры решили летом 2020 года во время одного из своих походов по северу, когда увидели, что ей снова требуется обновление. В такие поездки по северным регионам они отправляются ежегодно, планированием маршрута обычно занимается Александр Панкратов. Он же составляет карту утраченных и сохранившихся памятников архитектуры.
— Он доцент РУДН, раньше преподавал математику, сейчас информатикой занимается. И он каждый год готовит походы, ждет, когда наступит момент, чтобы выбрать маршрут и отправиться по стране. Он вносит свой вклад в сохранение истории. Зачастую просто прийти, зафиксировать на карте, отметить – это уже многое значит, — рассказал Владимир Гончаров.
Цель поездок - увидеть, что уже утрачено, а что еще можно спасти.
— Смотрели не только часовню, но и близлежащие деревни, в которых сохранились чудесные образцы народного зодчества, как культового, так и гражданского. Смотрели амбары, бани, ледники. И мы уже где-то к 2015 году увидели, что у часовни пора отдельные участки крыши менять, — пояснил Сергей Павлюшин.
Сергей Павлюшин (вверху) и Александр Панкратов (внизу) на реставрации часовни. 2020 год.
Приступить к восстановлению часовни удалось сразу: требовался редкий материал для реставрации – широкий тес, который было сложно найти даже в 1990-е. Поиском такой доски занялся отец Антоний, который служит в Рождественско-Богородицкой церкви в соседнем селе Онежье (к этой церкви приписана Введенская часовня). В 2020 году тес был изготовлен по спецзаказу и доставлен в Отлу.
Летом прошлого года волонтеры поменяли кровлю над трапезной. С жильем, едой и инструментом им помогли местные жители. Желающих поддержать реставраторов-энтузиастов было так много, что это выглядело, как соревнование, говорит Владимир Гончаров, - кто сможет помочь больше: приносили картошку, угощали урожаем с огорода, каждый вечер топили баню.
— Мы жили в другой деревне, километрах в семи от часовни. Утро наше обычно начиналось с того, что кто первым проснулся, тот и ставит воду: нужно завтрак готовить. У нас, как правило, щи да каша — пища наша. Там есть, конечно, русская печка, но мы такими сложностями не заморачиваемся. Приготовили, потихонечку проснулись, поели. Собрали инструмент, который нужно. приезжаем на объект: открываем часовню, смотрим, достаем инструменты и начинаем работать. Два человека вверху и два внизу, потому что нужно носить и подавать требующиеся предметы. Так как ехать далеко, обедаем там же: берем с собой еду с термосами, — рассказал Владимир Гончаров о буднях реставрации в деревне.
По его словам, во второй половине дня работается продуктивнее:
— Бывает, собираемся где-то до пяти вечера работать, а на деле можем и до восьми. Молодые вообще работали, пока рука видит, где рубить.
Остальные работы пришлось оставить на 2021 год, так как обычно у волонтеров есть только неделя. Работать можно и дольше, но есть проблема — выбрать промежуток времени, когда у всех совпадает время отпуска. В этом году работу реставраторов облегчила миниэлектростанция: ее дали на время работ местные жители, чтобы можно было пользоваться электроинструментами.
— В восьмом часу мы заканчиваем и едем в свою деревню. К этому времени хозяин дома, в котором мы гостим, уже натопил баню, и так каждый день: идите помойтесь, попарьтесь, отогрейтесь. После ужинаем, обсуждаем планы на следующий день: спорим, конечно, дискутируем над вариантами, как лучше все сделать. Оставшееся время читаем, потому что там в доме хорошая библиотека. Вместе сидим, песни можем попеть, Александр у нас хорошо играет на гитаре. Печку топим, это обязательное дело. И такой ритм изо дня в день, не устаешь. Почему-то в городе, когда домой приходишь, то устаешь, а тут как-то все умиротворенно, это особое состояние. Здесь выходных не надо, всегда хорошо, - говорит Владимир Гончаров.
В 2021 году они частично обновили колокольню и очистили от мха и лишайника главку и купол храма. По словам Сергея Павлюшина, за 30 лет часовня покрылась лишайником, наиболее пострадавшие части кровли колокольни пришлось заменить:
— Работали и новые волонтеры и те, кто восстанавливал часовню 30 лет назад. Некоторые тогда были студентами, а теперь это уже ученые со степенями.
В 2022 году волонтеры хотят поменять часть кровли в храмовой части часовни и отремонтировать крыльцо.
— Есть у нас идея сделать резные столбы. Мы как-то были в этнографической экспедиции и прошли одну деревню, в которой сохранились старые дома, украшенные резьбой, в том числе крыльца. По логике того, что люди одной культуры украшали одинаково, мы тоже думаем в этом стиле сделать крыльцо часовни, — пояснил Владимир Гончаров.
«Пришло время отдавать»
Волонтеры считают такие часовни и другие деревянные памятники связующим звеном между прошлым и настоящим, которое помогает жителям понять, кто они и откуда пришли.
— К сожалению, теряется фантастическое количество объектов, которые можно назвать памятниками народного деревянного зодчества. У нас было так, что с экспедициями архитектурно-этнографическими проходили по деревням, фиксировали уходящее. Картина очень печальная. В деревне Кони стояла часовня, чем-то похожая на нашу, но постройки начала ХХ века – там кровля дала течь, купол храма рухнул, колокольня развалилось. Рядом в Туръе еще в 1980-е годы стояли огромные купеческие дома, двухэтажные, я еще застал их. А сейчас идем там - и пустота вокруг. Тут и отдельные граждане из местных прикладывают свою руку – скупают покинутые жителями дома, пилят еще крепкие, годные для жилья избы на дрова. Исчезают целые улицы старинных сел и деревень. И вместе с этим, к сожалению, культура сыпется, — рассказывает Сергей Павлюшин.
— Каждый из нас живет своей жизнью, суетится, но это все суета суетная и пролетает она моментально. А здесь ты прикасаешься к истории, причем это то, что рядом, под боком. Тот же Алексий Лапин, который эту часовню возводил, он же тут, в Коми родился, — добавляет Владимир Гончаров.
Александр Панкратов (слева), Сергей Павлюшин (в середине)
Реставрируют энтузиасты все за свой счет.
— Ты берешь-берешь, а ведь настает время, когда нужно отдавать. Отдавать свое умение, свое мастерство. Отдавая, ты от этого больше получаешь, как бы это было ни странно. На Руси всегда какие-то дураки были, которым нужно больше всех. Если брать именно эту часовню, то за нее взялись люди, которые заняты образованием, связаны с историей, с культурой.
Естественно, нам жалко все это утратить. Людям нужна какая-то идея. Зачем ты живешь? Что ты хочешь сделать? Какой ты? Откуда ты идешь?
Вспомните нашу летопись, откуда пошла земля русская? Летопись писалась в 11 веке и уже тогда людей волновало, откуда они произошли и куда они придут, - говорит Владимир Гончаров.
Сергей Павлюшин сравнивает любовь к исторической архитектуре с любовью к человеку:
— За что вы любите человека? Трудно, наверное, объяснить. Но не в малой степени за красоту – душевную, телесную… Так и здесь, важно, чтобы не только мы, но и следующие поколения увидели красоту рубленных нашими предками храмов, изб, амбаров, которые на фоне живой природы создают фантастический по красоте образ родины. Участвуя в сохранении нашего храма, мы получаем эстетическое удовольствие и удовлетворение от результатов своего труда. Именно это объединяет меня и моих коллег, и мы вернемся сюда еще не раз.