День памяти жертв политических репрессий отмечается в России каждый год 30 октября. По данным центра «Мемориал», за активный период Большого террора в стране были арестованы более 1 миллиона 700 тысяч человек, из них более 725 тысяч — расстреляны. Большой террор — лишь один из этапов политических репрессий в СССР, начавшихся во время Гражданской войны и продолжавшихся в том или ином виде до развала Советского Союза. В 1991–2014 годах были реабилитированы более 3,5 миллионов человек. Около 260 тысяч их детей признали пострадавшими от политических репрессий. Журналисты «7x7» в 12 регионах России нашли места, где приводились в исполнение смертные приговоры в годы Большого террора и предшествующую ему эпоху.
Архангельск
Одно из мест массовых расстрелов в Архангельске находилось на пересечении современных ул. Гайдара и проезда Приорова — теперь это микрорайон «Привокзальный».
В 1987 году журналист Алексей Сухановский создал отряд следопытов «Именем павших» и положил начало поисковому движению в Архангельской области. Он занимался поиском погибших во время Великой Отечественной войны и исследованием интервенции стран Антанты на Севере в 1918–1919 годах. Он называет ее «полномасштабной войной». Именно тогда в Архангельске прошли первые массовые расстрелы.
— В то время подразделения Красной Армии заняли Архангельск и проводили «чистку» тюрем. В заложники были взяты около двух тысяч человек из числа видных горожан, поддерживающих, как считалось, прежний режим: купцов, чиновников, священников, деятелей науки и культуры, членов их семей. Расстреляли каждого десятого — упоминание об этих событиях есть в монографиях известного архангельского историка Евгения Овсянкина. Уверен, что это не единственное захоронение тех лет в Привокзальном районе: «на мхах» (за Обводным каналом) приводили в исполнение приговоры белые, красные, интервенты. А в 1930-е годы предположительно расстреливали во флигеле особняка купца Мерзлютина (угол Набережной Северной Двины и улицы Урицкого).
Захоронения жертв первых расстрелов в Архангельске нашли случайно. В 1989-1990 годах на пересечении улицы Гайдара и проезда Приорова рабочие рыли траншею под канализационные трубы и нашли человеческие черепа и кости. Коммунальщики сообщили об этом в правоохранительные органы, а их представители пригласили на место саперно-мемориальную команду «Третий Фронт», которую возглавлял Алексей Сухановский. Поисковики вскрыли две братские могилы (рвы 2,5 на 7 метров). Там находились останки 127 человек, мужчин и женщин в возрасте от 14 до 70 лет. Все они были убиты выстрелом в затылок предположительно осенью 1920 года или чуть позднее (во время репрессий после Интервенции 1920-х годов). Останки перенесены на Вологодское кладбище в 1992 году. Могила была утрачена, ныне предпринимаются попытки восстановить ее, рассказал Алексей Сухановский.
— От темы поисков жертв расстрелов я отошел из-за множества спекуляций, в том числе и «Мемориала», имеющего сугубо экономический интерес в раздувании масштабов репрессий, а не в строительстве формата памяти о прошлом. Память — это то, что должно объединять нас. Тренд пристального внимания к репрессиям направлен в диаметрально противоположную сторону, поэтому я оставил эту работу, хотя мне она представляется очень интересной. Память печальна, как конечна и сама жизнь человека, но она не должна способствовать розни, — считает поисковик.
Белгород
Расстрелы в Белгороде проходили в здании тюрьмы на Белгородском проспекте. По словам краеведа Павла Альбощего, тюрьма — это памятник, связанный с деятелями первой русской революции, красным и белым террором и репрессиями 1930-х годов». В 1937 году, как пишет Альбощий, «в Курске принял мученическую кончину, находившийся в белгородской тюрьме епископ Иоасаф (Жевахов), родственник святителя Иоасафа, епископа Белгородского, а также был расстрелян находившийся в этой тюрьме священник Аркадий Субботин и другие духовные и светские лица». Точное количество жертв расстрелов в Белгороде неизвестно.
В последние годы тюрьма на Белгородском проспекте имела статус регионального СИЗО №1. В 2016 году здание изолятора перешло в собственность частной компании «Трансюжстрой», которая начала его снос. Как сообщает портал Go31, в марте 2017 года «Трансюжстрой» приостановил работы по требованию управления государственной охраны объектов культурного наследия. Но затем строительство продолжилось. От тюрьмы остались лишь развалины кирпичной стены. На ее месте появится паркинг.
Недалеко от парковки, которую возводит «Трансюжстрой», Белгородская и Старооскольская епархия поставит памятник жертвам террора.
Потомок репрессированных, журналист и поэтесса Татьяна Дубинина рассказала корреспонденту «7x7», почему спустя много лет после Большого террора нужно помнить о нем:
— Я считаю, что нужно говорить правду о тех страшных годах. Память о жертвах репрессий сегодня искусственно затирается и очерняется. Зачем? На мой взгляд, для того, чтобы люди не видели в политическом режиме сегодняшнего времени возможный аппарат насилия. Не думаю, что стоит теперь делить людей на красных и белых, на потомков репрессированных и палачей. Но память должна быть именно для того, чтобы не допустить больше к власти свору моральных уродов, которые упиваются силой оружия, возможностью унизить, добить тех, кто оказался в их власти, не допустить к власти таких «ликвидаторов». Эти «ликвидаторы» уничтожили не только тех, кто эксплуатировал рабочий народ, но и заодно российскую интеллигенцию, цвет нации! Культ Сталина поддерживается не только коммунистами, культ вновь поднимает вовсе не КПРФ, а нынешняя власть. Очень уж импонирует им такая безудержная беспощадная и бессмысленная форма правления, когда государство строили рабы. Построили? Да. Но тут встает вечный вопрос, оправдывает ли цель средства? Я считаю, что нет.
Брянск
В Брянске политические заключенные содержались в здании действующего СИЗО №1, приговоры приводились в исполнение напротив него (на этом месте перед четырехэтажным жилым домом установлен памятный камень). Многие из расстрелянных были похоронены неподалеку. На месте бывшего кладбища теперь располагается городской парк имени А.К. Толстого, рядом — стадион «Динамо».
На территории нынешней Брянской области в 1937 — 1938 годах по политическим статьям осудили более 16 тыс. человек, из них свыше 4 тыс. человек были приговорены к расстрелу.
Ижевск
В годы Большого террора одним из мест расстрелов и захоронений в Ижевске был овраг у здания порохового погреба (ул. Редукторная, 12а). Архивные документы подтверждают расстрел на этом месте десяти человек 12 августа 1937 (акт о приведении в исполнение приговора тройки НКВД Удмуртской АССР), тела были захоронены в овраге. 12 августа 1994 года по инициативе Ассоциации жертв политических репрессий на здании бывшего порохового склада открыт памятный знак. На мемориальной плите перечислены имена десяти казненных. Текст посвящения: «…и многим неизвестным. Вечная память жертвам политических репрессий 1937 года».
Историки нашли следственные дела лишь на четырех расстрелянных, от других остались только имена. По сведениям краеведов, после первого расстрела 12 августа его жертвы были наспех похоронены в склоне расположенного поблизости оврага (лога), по дну которого протекает речка Карлутка. А затем в другом тогда безлюдном месте — на холме напротив нынешнего завода «Ижнефтемаш» в районе закрытого Нагорного кладбища — была расстреляна и сама расстрельная команда.
Хотя здание порохового склада является памятником истории и культуры, поставлено на учет и государственную охрану, оно присутствует не на всех картах Ижевска, а там, где оно обозначено, на нем нет номера.
По данным сайта «Архивы Удмуртии», только в 1937 году в регионе расстреляли около 400 человек из 1777 осужденных по политическим статьям. Всего с 1933 по 1939 год было вынесено более 3800 политических приговоров.
Йошкар-Ола
По словам бывшего председателя марийского отделения общества «Мемориал» Николая Аракчеева, в Марий Эл сейчас установлено по раскопкам и со слов старожилов шесть мест, в которых производились расстрелы репрессированных.
Больше всего захоронений на Мендурском полигоне — доктор исторических наук, профессор Валерий Патрушев на основе аэрофотосъемки 1950-х годов обнаружил там 60 ям, из них в 20 есть тела, минимум в два слоя, максимум в пять. Всего по примерным подсчетам на Мендурском полигоне закопаны около 1,5 тысяч человек. Каждый год 30 октября йошкаролинцы ездят туда почтить их память.
В бывшем здании НКВД, где еще недавно располагался музей истории ГУЛАГа, по словам Аракчеева, были расстрелы прямо во дворе. Там закапывали при случаях единичного расстрела, как это было, например, с приехавшим в город депутатом царской думы и двумя его помощниками. Их останки были найдены во время прокладки труб к современному зданию СИЗО, это подтвердили сотрудник уголовного розыска того времени и работники коммунальной службы, которые прокладывали трубы.
Аракчеев рассказал, что полигоны для расстрелов выбирали в зависимости от погоды. При хорошей погоде везли на Мендурский, если плохая — куда-нибудь поближе. В Сосновой роще, вблизи проходившего там Казанского тракта, недалеко от места, где сейчас стоит санаторий, было несколько расстрелов. Об этом рассказала жена человека, который тогда работал там лесником. Ночью он услышал выстрелы, пошел посмотреть, что происходит, и не вернулся. В Сосновой роще есть всего несколько могил.
Единичные расстрелы были и в Дубовой роще, где располагались дачи НКВД. По предположению Аракчеева, там убивали самих чекистов, в особенности высокопоставленных. Рядовых, как полагает бывший глава марийского «Мемориала», везли на те же Мендуры — при раскопках там найдены в числе прочих тела НКВД-шников.
Несколько ям с телами было в районе, где сейчас находится СИЗО, Царевококшайский Кремль и большой жилой дом с коммерческими зданиями. Казненных хоронили и в осиновой роще за зданием кирпичного завода, сейчас эта роща вырублена, на ее месте находится бензозаправка.
Иногда жертв свозили на улицу Красноармейская Слобода, там были огороды, хоронили за ними. Сейчас на этих местах частично пустырь, другую часть этого пространства занимает Воскресенский парк.
Данные старожилов, родственники которых были свидетелями расстрелов и захоронений в указанных местах, Аракчеев получил после того, как Марийское региональное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) опубликовала в одной из марийских газет призыв каждому, кто что-то знает о временах репрессий, рассказать о них.
Киров
Массовые репрессии начались в Кирове в августе 1937 года и продлились до сентября-октября 1938 года. В Кировской области в эти годы было расстреляно 1936 человек. Расстрелы проходили в двух местах — во внутренней тюрьме здания НКВД (сейчас его занимает управление ФСБ по области) и в тюрьме на улице Труда. Тела свозили на кладбища — Мезренское, Петелинское и Филейское. Председатель общественной организации жертв незаконных политических репрессий Мансур Магдеев рассказал «7x7», что точных данных, сколько именно человек было расстреляно в тюрьме на улице Труда и в тюрьме НКВД, нет.
— Основная статья, по которой расстреливали в годы Большого террора, — это 58 статья Уголовного кодекса — за контрреволюционную деятельность. Это была политическая статья, хоть и закамуфлированная. У нас же за политику как бы не расстреливали, официально считалось, что наша страна была свободная и демократическая, — объяснил Магдеев.
Оренбург
Жертвами Большого террора 1937—1938 годов в Оренбургской области стали около 27 тысяч человек. Приговоры приводились в исполнение в том числе в здании областного управления НКВД. Официально место захоронения погибших во время репрессий оренбуржцев, расположенное в Зауральной роще, называлось «Спецобъект № 2 УНКВД (УМГБ) по Оренбургской области». В июле 1988 года там прошел первый траурный митинг и был установлен закладной камень, в мае 1989 года появился памятный знак, а в 1993 году — памятник. Тогда же оренбуржцы начали сами устанавливать памятники своим родным, погибшим в годы Большого террора. На территории «Спецобъекта № 2» было захоронено более 8400 оренбуржцев.
По словам краеведа и бывшего директора музея истории Оренбурга Розы Чубаревой, чиновники игнорируют исследования массовых репрессий в регионе.
— Я начала собирать материалы по теме репрессий в Оренбургской области случайно. Однажды мне принесли вырезки из газеты «Оренбургская коммуна». Это были публикации к столетию со дня гибели Пушкина, то есть публикации 1937 года. На оборотной стороне газетных вырезок я обнаружила статьи о «вредителях», «врагах народа»: вот этот, например, разобрал рельсы на железной дороге, чтобы устроить диверсию, этот ударил передовика производства — значит, враг народа... Репрессии в Оренбургской области осуществлял Успенский — он был начальником областного управления НКВД, председателем «тройки». Потом его и самого расстреляли. В 1990-е годы нам дали на время списки репрессированных в Оренбургской области. Мы сделали экспозицию в музее истории Оренбурга, посвященную репрессиям. После того, как меня в декабре 2015 года уволили из музея, этой экспозиции больше не существует. Есть еще экспозиция в музее Тараса Шевченко. Тираж Книги Памяти, которую вы видите, всего 100 экземпляров. Я не знаю, как распорядилось новое руководство музея моим личным архивом, который я не смогла забрать при увольнении. Вполне возможно, что он оказался на свалке... Там, например, были воспоминания детей репрессированных, я хотела издать эти воспоминания. Когда я была директором музея истории города, то ежегодно 30 октября собирала детей и внуков репрессированных на вечер памяти, где они могли познакомиться, поговорить, поделиться воспоминаниями. Вечера проходили с 1993 по 2015 год. В Зауральной роще есть место массового захоронения репрессированных, братская могила. Во вторую субботу июля и 30 октября там проводится траурный митинг. Власть, как правило, игнорирует эти мероприятия: губернатор Юрий Берг, по крайней мере, ни разу лично туда не пришел, бывший мэр Оренбурга Арапов — тоже.
— Вы не считаете, что сейчас у нас это начинается снова? Все еще сидят люди, задержанные за акцию протеста на Болотной площади в 2012 году. Поэтому как же не говорить и не помнить о том страшном времени — 1937—1938 годах! Ведь многие, особенно молодежь, ничего о нем не знают. И в школе об этом практически не говорят... Чтобы эти страшные годы не повторились, надо о них помнить.
Пенза
С 1928 по 1939 годы территория современной Пензенской области входила поочередно в состав Средневолжской области (1928-1929), Средневолжского края (1929-1935), Куйбышевской области (1935-1937), Тамбовской области (1937-1939). Это осложняет поиск документов, поэтому точных данных о датах массовых расстрелов в Пензе и количестве казненных нет.
В конце 30-х годов XX века казни заключенных, в том числе политических, проходили в районе храма Воскресения Христова. Эту информацию подтвердили председатель пензенского отделения общества «Мемориал» Татьяна Алфертьева и настоятель храма отец Феодосий (в миру Дмитрий Юрьев).
Храм расположен в промышленной зоне примерно в 2 км от исторического центра города. Прилегающая территория со всех сторон окружена железнодорожными насыпями. В 1940 году (по другим сведениям, в конце 30-х годов) здание храма было передано в ведение НКВД и приспособлено под пересыльную тюрьму. Заключенных расстреливали непосредственно у стен тюрьмы или поблизости, в радиусе 200 метров.
В 1955 году тюрьма была закрыта, и здание использовалось как склад. В 70-80-е годы вокруг него появились гаражные кооперативы. На их стройке рабочие находили в земле человеческие кости. Человеческие останки были обнаружены и во время восстановления храма Воскресения Христова, начавшегося в 1997 году. Но принадлежат ли они жертвам репрессий или являются захоронениями дореволюционной эпохи, достоверно не установлено. Обнаруженные останки похоронили в братской могиле у северной стены храма. Место погребения отмечено каменным крестом без надписей.
Председатель пензенского отделения общества «Мемориал» Татьяна Алфертьева, считает, что работа по поиску захоронений казненных в годы Большого террора не менее важна, чем у военных поисковиков:
— Замечательное дело делают те, кто разыскивает павших в Великой Отечественной войне. Но это не заменяет того, что мы до сих пор не можем найти места захоронений людей, погибших в годы репрессий. В Пензе многие родственники репрессированных обращаются в госорганы, в ФСБ с просьбой дать сведения о месте захоронения расстрелянных. Но им отвечают, что не знают, где эти места. Я не могу поверить, что в 30-40-е годы вся эта информация не была указана в соответствующих делах. Ладно еще, если речь бы шла о 1918 или о начале 20-х, когда у чекистов рука еще не была набита. Но не в 30-е! Надо проверить землю там, где, возможно, были расстрелы: в Ахунах, на станции Селикса. Если обнаружатся захоронения — без эксгумации не обойтись. Изучить, есть ли пулевые ранения. Сейчас этого не делают, ждут следующих поколений, когда люди дозреют до того, что нужно захоронить своих мертвых. Негоже это, чтобы как в скотомогильники люди были свалены, и на этом дело закончилось.
Петрозаводск
Место расстрела осужденных по приговорам внесудебных органов в районе кирпичного завода в пригороде Петрозаводска Сулажгоре обнаружили в конце 1980-х годов при проведении земляных работ. Теперь рядом с ним проходит автомобильная трасса. Одним из первых на найденном могильнике побывал руководитель карельского «Мемориала» Юрий Дмитриев. В мае 2015 года он рассказал об этой находке так:
— Мы следователя взяли с собой и поехали на карьер силикатного завода, в Сулажгору, это рядом с Петрозаводском, гораздо ближе, чем Бесовец. Там, действительно, тоже разрабатывали карьер, песок брали для силикатного кирпича, и внизу под обрывом — много-много человеческих костей. Целые, разрушенные, несколько черепов с дырками и так далее. На этой территории было не одно захоронение, не два, а много. И все небольшие, по двадцать-тридцать человек. К сожалению, ни одной могилы целиком мы не смогли вырыть, потому что находили их только тогда, когда обрушивался склон. Часть останков при этом сползла куда-то, и всех достать оказалось невозможно. Я часто думаю, что нынешними бы мозгами, да с нынешним опытом я, пожалуй, смог бы определить, кто там расстрелян. А вот тогда такого опыта не было. Да и задача была простой — собрать их и похоронить. Потом уже пришло желание узнать, что это были за люди, почему они были расстреляны. А пока была простая цель: собрать и похоронить по-человечески.
По данным сайта «Виртуальный музей ГУЛАГа», в Сулажгоре в 1937—1938 годах были расстреляны от 200 до 700 человек. Среди них были и представители церкви.
— Возможно, среди убиенных были служители Екатерининской церкви протоирей Николай Надежин, диакон Павел Молчанов и священномученик Николай Богословский. Старожилы говорят, что здесь же расстрелян и последний настоятель Кижский прихода о. Алексей Петухов, — рассказал в интервью официальному интернет-порталу Карелии священник Александро-Невского кафедрального собора Петрозаводска Константин Савандер.
За время Большого террора в Карелии расстреляли более 10 779 человек. Еще 1410 получили лагерные сроки.
Псков
Почти всех арестованных псковичей в годы Большого террора расстреливали в Ленинграде. В Пскове было расстреляно 27 человек. Их всех казнили 19 августа 1937 года. Были убиты 21 русский и шесть эстонцев, 26 мужчин и 1 женщина. Всех казнили по статье 58 Уголовного кодекса СССР (контрреволюционная деятельность).
Их казнили в подвале Псковского окротдела НКВД. До революции здесь был Старовознесенский монастырь. Затем его превратили в Псковский лагерь принудительных работ и Псковский окружной отдел ОГПУ-НКВД.
Сейчас здание на улице Советской, 62а заброшено. Вход в подвал, где расстреляли 27 псковичей, закрыт решеткой.
Рязань
В Рязани расстрелы проводились в здании Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) на пересечении улиц Ленина и Почтовой, д. №46, и во дворе дома №53а на улице Свободы (сад Шульгиных).
До революции 1917 года в здании ВЧК располагалась гостиница, в 1918 году Рязанский совет принял постановление о создании Рязанской губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и выделил для ее работы здание в центре Рязани.
«Постановлением Советского правительства „О красном терроре“ ВЧК было предоставлено право брать заложников, а также расстреливать лиц, участвующих в „заговорах и мятежах“. Название органа, размещавшегося в этом здании, менялось много раз: ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ, — но его функция оставалась неизменной: именно здесь принимались решения о репрессиях против рязанцев, выносились приговоры, составлялись „расстрельные списки“, проводились допросы с применением пыток», — говорится об этом месте на сайте «Права человека в России». Архивы ЧК и НКВД засекречены, но, по воспоминаниям родственников жертв репрессий и многим другим данным, в подвалах этого здания людей расстреливали.
В 1991 году КГБ прекратил свое существование, а в его здании разместилось региональное управление Федеральной службы безопасности России. 20 апреля 2018 года управление ФСБ переехало в новое здание на соседней улице, а 26 апреля рязанская государственная инспекция по охране культурного наследия признала дом объектом культурного наследия.
В доме №53а на улице Свободы в советские годы жили руководящие сотрудники областного комитета Коммунистической партии, а в дореволюционное время на этом месте находилась усадьба купцов Шульгиных, которую отдали под жилье семьям сотрудников ЧК. В саду находилась баня, в которой чекисты пытали задержанных, которых затем расстреливали прямо во дворе.
«При строительстве обкомовского дома при рытье котлована под фундамент находили множество человеческих скелетов, так что все нынешние обкомовские работники в прямом смысле слова живут на человеческих костях», — написала в своих мемуарах политзаключенная 1920-х годов Анна Гарасева.
Еще одно место, связанное с расстрелами, находится у входа в старообрядческую церковь на Скорбященском кладбище. В двух двухэтажных домах в 1930-е годы поселились семьи сотрудников НКВД — они привозили и складывали трупы расстрелянных прямо в подвалы под домами. Известно, что тела расстрелянных тайно захоранивали там с осени 1937 до весны 1938 года. У входа на территорию церкви находится Стена памяти жертв политического террора. На стене установлена памятная мраморная доска: «Это не должно повториться! В братской могиле за этой стеной покоится прах жертв политических репрессий 30-х годов в Рязани».
Саранск
В Мордовии известны два места захоронения расстрелянных в 1920-1939-х годах. Первое — в Ромодановском районе республики, в двух километрах от села Чуфарово, где на территории бывшего женского монастыря с конца 20-х годов располагалась следственная тюрьма ОГПУ (позднее НКВД). Первое захоронение было обнаружено в 2005 году, к настоящему времени вскрыты три братские могилы, в каждой из которых захоронено от 40 до 70 человек. В 2017 году перезахоронены останки 128 человек. Поисковая работа не закончена, но осложняется отсутствием финансирования и тем, что на месте захоронений позднее был устроен скотомогильник.
Второе известное место захоронения и расстрелов — Богоявленский овраг в лесном массиве в пригороде Саранска. Точное число захороненных также неизвестно. В этом месте покоятся осужденные, расстрелянные в тюрьмах Саранска в 1937-1938 годах. По словам поисковиков, расстрелы производились и непосредственно на склонах оврага, это они определили по остаткам одежды в некоторых захоронениях (трупы расстрелянных в тюрьмах привозили без одежды). Обнаружено семь траншей с останками людей, по данным поисковиков, в общей сложности в них похоронены не менее 800 человек. Поиск братских могил в этом участке леса продолжается.
По данным Книги Памяти, жертвами политических репрессий в Мордовии стали 13882 человека. Из них 7112 крестьян, 1052 рабочих, 940 служащих, 742 служителя религиозного культа.
Кроме поисковиков, выяснением мест захоронений жертв политических репрессий занимаются и ученые-историки. Доктор исторических наук, профессор Владимир Абрамов в 1990-х годах имел допуск в архивы спецслужб и смог получить информацию о местах предполагаемых захоронений, это помогло найти братские могилы в Чуфарове и в Богоявленском овраге под Саранском. С начала 2000-х годов доступ к спецархивам был закрыт.
— Тема нашего ужасного прошлого постепенно уходит из общественной памяти, этому способствует современная информационная среда — постоянно появляются иные «горячие» темы, и о жертвах политических репрессий средства массовой информации, а вместе с ними и общество, вспоминают лишь раз в год — накануне Дня памяти, 30 октября. Но есть общечеловеческие ценности, забывать о которых нельзя, тем более если они касаются человеческих судеб. Люди, расстрелянные в те годы, реабилитированы, а значит — пострадали невинно, помнить об этом, значит хотя бы частично исправить эту несправедливость. Помнить надо и потому, что все то, что забывается обществом — повторяется, — считает историк, культуролог и краевед Сергей Бахмустов.
Смоленск
С 1928 года по ноябрь 1938 года в Смоленске расстреляли 7 931 человек, в Вязьме 846 человек, в Велиже 468 человек, в Рославле 717 человек, говорится в «Заключении по материалам проверки о массовых захоронениях в Смоленской области жертв политических репрессий» прокуратуры Смоленской области от 31 января 1995 года. Приговоры в отношении смолян приводились в исполнение в Минске, Полоцке, Витебске, Борисове, Орше, Сухиничах, Клинцах и Брянске. Этот документ опубликовал в книге «Фальсификация следствия органами госбезопасности в 1937-1938 годах» научный сотрудник музея «Мемориал „Катынь“» Николай Илькевич.
В Смоленске приговоренных к смерти расстреливали в подвале здания управления НКВД на улице Дзержинского, 13 (сейчас — управление Министерства внутренних дел России по Смоленской области) и в подвале общей тюрьмы города Смоленска на проспекте Гагарина, 16 (сейчас — Следственный изолятор №1).
Из «Официальных материалов о массовых убийствах в Катыни» по показаниям свидетелей известно, что территория «Козьих гор» в 15 км от Смоленска по шоссе Смоленск — Витебск недалеко от Катынского поселения использовалась как место казни с 1918 года.
Захоронения расстрелянных граждан в Смоленской области проводились в четырех местах: на территории Семеновской лесной дачи в 8 км северо-восточнее города Велижа, в урочище «Козьи Горы», на Братском кладбище Смоленска и в 1 км севернее от «423 км» железной дороги Смоленск — Минск.
Как рассказала руководитель смоленского «Мемориала» Лилия Турченкова, согласно «Смоленскому мартирологу» под редакцией Евгения Кодина, всего в регионе было расстреляно 8240 человек. Всего репрессированных — расстрелянных, раскулаченных, сосланных, высланных и лишенцев — было более 76 тыс. человек.
— Но это неполная цифра, потому что раскулаченных реабилитировали только в том случае, когда обращались родственники, а так как погибали целые семьи, массы людей раскулаченных — о них никто не спрашивал, они до сих пор лежат темным пятном. Архивы не открыты. И самое обидное, что Киев открыл все свои архивы всех этих лет, и террора, и сталинских репрессий — и наши исследователи туда едут, и свободный доступ и бесплатно, только за бумагу нужно платить. Почему об этом нужно помнить? Потому что это уже требование мировой общественности, что мы до сих пор не разобрались со своими репрессиями, до сих пор не обозначили, что хорошо, а что плохо. Сейчас очень трудное время, я сейчас хожу как по лезвию ножа.
— Помнить об этом нужно, чтобы это не повторилось, потому что была уничтожена лучшая часть населения России, и когда уже пришел большой террор не было уже той духовной силы, которая бы заступилась которая бы сказала «нет, этого нельзя делать». И как пишет Роберт Конквист в своем произведении «Большой террор» — после большого террора Россия осталась с переломленным хребтом и с вырванным языком. Вот в таком состоянии мы сейчас и находимся, к сожалению. И пока мы не решим этот вопрос эти репрессия не осудим, не поймем — эта Гражданская война продолжается.
Сыктывкар
В окрестностях столицы Коми насчитывается несколько мест массовых расстрелов и захоронений репрессированных. По словам историка Игоря Сажина, одно из таких мест — старый аэродром (район улицы Савина). Там на поле, под взлетно-посадочной полосой, предположительно, производились первые расстрелы. Тогда это был самый близкий к Усть-Сысольску лес. Исследователи также предполагают, что расстрелы происходили в районе «Орбита» возле пожарной части, и за автодромом на улице Лесопарковой, где сохранились останки строительства железной дороги Сыктывкар—Пинюга.
Достоверно известно место массовых расстрелов и захоронений в районе Нижнего Чова по дороге Сыктывкар — Эжва. В 1930-е годы неподалеку от этой слободы, в Верхнем Чове, находился лагерь, откуда по старому мосту вели приговоренных к расстрелу. Предположительно, несколько тысяч человек, среди которых были священники и политзаключенные, похоронены на расположенном рядом кладбище.
В 1970-е в этом месте находился гравийный карьер. По свидетельствам рабочих, при заборе грунта они неоднократно обнаруживали человеческие останки, похороненные в 1932-1942-м годах.
Сейчас территория захоронений покрыта кустарником и лесом. Из-за частых ДТП расположенный рядом участок дороги получил название «Долина смерти», некоторые горожане связывали аварии с местом захоронения расстрелянных. В 2001 там был установлен деревянный поклонный крест с текстом на табличке: «Сей крест установлен на месте массовых репрессий в 30-е годы в память о всех невинно убиенных». Крест освятил епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим. В октябре 2011 над крестом появилась символическая часовня. В 2013 рядом с часовней был установлен памятник воинам Коми-зырянского края.
Ярославль
Селифонтово — деревня в Ярославском районе, где с 3 по 6 октября 1938 года НКВД устроил расстрел 187 человек. Среди них был митрополит ярославский Павел, бывший председатель облисполкома Николай Доброхотов (его именем названа одна из улиц в Ярославле), архитектор здания Волковского театра (одна из «визитных карточек» города) Николай Спирин, красный комдив Евгений Даненберг, десять председателей райисполкомов, 22 главы предприятий и номенклатурные работники.
Расстрельный полигон обнаружили в 1989 году — тогда из-под земли извлекли первые останки и обнаружили артиллерийские снаряды. В 1990 году местное управление КГБ рассекретило архивы, связанные с Селифонтовским расстрелом, и опубликовало список убитых. В 1994 году на месте расстрела установили мемориал.
Над проектом работали: Карина Заболотная, Татьяна Григорьева, Павел Герасин, Надежда Гладыш, Катерина Клепиковская, Сергей Юферов, Леонид Маслов, Михаил Чернецов, Сергей Маркелов, Павел Дмитриев, Екатерина Вулих, Игорь Телин, Алёна Хлиманова, Игорь Соколов, Кирилл Шейн, Даниил Кузнецов.