Известный музыкальный и политический обозреватель Артемий Троицкий, четыре года назад переехавший в Эстонию, представил в Ярославле фильм «Критик», основанный на серии его интервью. После фильма он рассказал «7х7» о российском рок-н-ролле и политике, культе вождя, лидерах оппозиции и «настоящем федерализме».
Рок-н-ролл и протест
— В СССР весь рок носил протестный характер по умолчанию — он был запрещен. Имеет ли смысл протестовать сегодня, если ничего не запрещают?
— В нулевые годы цензуры не было, войны не шли, потому и протеста не было. Сейчас страна в явном кризисе, экономическом и политическом, люди протестуют, идут войны более чем сомнительного толка, правящей партии никто не верит. Митинги разгоняют полицейские. На антивоенных фестивалях иногда проходят облавы. Цензура появилась. За репосты начали сажать. Идет интересная политическая жизнь. Есть против чего протестовать, потому протест существует.
— Насколько сегодня авторитетно для общества мнение музыкантов?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я думаю, что, конечно, музыканты не являются реальными авторитетами в области политики, как и в области экономики. Во-вторых, у нас сейчас нет музыкантов, которые настолько же популярны в стране, как были, например, Высоцкий и Цой. Если бы был новый Высоцкий, которого бы все слушали и любили, и он бы высказался на какую-то тему, он мог бы некоторое количество людей за собой повести. А сейчас кто может это сделать? Шнуров, что ли? Ну это смешно.
— Может быть, такие люди появятся.
— Высоцкий — великий человек. Технически появление такого человека возможно, но реально гении рождаются не так часто, к сожалению.
— Сейчас в России есть запрещенные (экстремистские) песни и даже целые группы. Не вернемся ли мы обратно к подпольным квартирникам?
— Стало меньше свободы, чем было раньше, в девяностые и нулевые годы. Тем не менее я бы не отождествлял сегодняшнюю ситуацию с СССР в 1970-е, начале 1980-х. Во-первых, есть интернет, который, слава богу, не прикрыли. Если говорить о музыке, есть огромная сеть маленьких клубов, которая в каком-то смысле напоминает квартирники, но все-таки это публичные места, в которые люди могут купить билет. Насколько мне известно, никакой цензуры для выступления в маленьких клубах музыканты не проходят.
— Несколько групп в этом году отказались выступать на фестивале «Нашествие» из-за присутствия там военной техники. Это уже посерьезнее?
— Я думаю, да, это было серьезное выступление, и я, как человек пацифистских настроений, это поддерживаю. Считаю, что ребята молодцы, они адекватно отреагировали на определенное лицемерие организаторов фестиваля, которые пообещали, что военщины на фестивале не будет, а потом пошли на спонсорство Минобороны. Я разговаривал недавно с людьми из «Нашего радио», и их единственным аргументом было: «Ну да, были там эти танки, но они же были далеко, их никто не видел». Но танки были. Как говорил Карл Маркс, «нельзя быть немножечко беременным». Нельзя поставить на рок-фестивале немножко танков и сильно в стороне.
— «Нашествие» стало политизированным фестивалем?
— Я не могу такого сказать, хотя я слышал, что Noize MC там выступил с очень яркой, открытой антивоенной программой. Тем не менее я бы сказал так: если даже такие абсолютно аполитичные, пьяные, пивные фестивали начинают приобретать политическую окраску, это свидетельствует о том, что протестные настроения в обществе явно растут.
Региональные проблемы и мечта о федерализме
— Почему вы стали политическим обозревателем?
— Я не становился, меня просто в это дело втолкнуло. Я политику не люблю. Ни в каких партиях не состою, политических деятелей не поддерживаю. Мне просто, начиная с какого-то времени, начали задавать вопросы на политические темы. Когда мне задают вопросы, я всегда отвечаю, и отвечаю честно. Так получилось, что мои ответы стали иметь большой резонанс, стали чаще спрашивать про политику. Постепенно, скорее нехотя, я стал о ней говорить.
— В нескольких российских регионах в губернаторы пришли люди, которые до этого были охранниками, силовиками. Насколько важна личность губернатора в сегодняшней политической системе?
— На мой взгляд, реальный, честный федерализм — это спасение России. Повсеместное управление из Кремля себя явно не оправдывает. Если бы в Кремле сидели гении управления, может, это было бы оправданно, но поскольку там сидят, судя по всему, глупые, непрофессиональные и вороватые люди, то от этого централизованного управления один вред. Способ исправить ситуацию — реальная федерализация. Чтобы регионам была предоставлена максимальная самостоятельность и они управлялись людьми, которые эти регионы досконально знают и которым избиратели верят. Конечно, это должны быть люди честные, профессиональные и неподкупные. В этом случае каждый из регионов сможет эффективно решать свои проблемы. А присылать наместников, генерал-губернаторов, чтобы они держали народ в узде и не допускали крамолы — это дорога в никуда, она ведет к развалу экономики и страны в целом. В отличие от России, во всех демократических странах исполнительная власть на местах выборная. Там всех выбирают. И если эти люди не устраивают жителей региона, в следующий раз их не выбирают. Эффективнее этой системы ничего пока не придумано. Жаль, что у нас она извращена.
Как у нас выбирают — это уже второй вопрос. Потому что всякие махинации и фальсификации на выборах — тоже популярная тема. С этим более-менее понятно, как бороться — активно контролировать процесс выборов. Они должны четко фиксироваться, желательно электронным образом. Есть масса способов если не устранить, то, по крайней мере, минимизировать фальсификации.
— А если нет заинтересованных в этом сторон? Например, на выборах во Владимирской области кандидат от ЛДПР отказался от наблюдателей от «Голоса».
— У нас в политике, конечно, происходит всяческая клоунада. Эта клоунада имеет для власти один скрытый смысл — люди просто не воспринимают политику всерьез и думают, что от них все равно ничего не зависит. Поэтому власть может делать что угодно. При таком мироощущении народа трудно что-то изменить.
— То, что Москва забирает большую часть денег из регионов и распределяет их по своему разумению, это нормальная ситуация по европейским меркам?
— Нет, это не просто ненормальная ситуация, это абсолютно преступная практика, я считаю, потому что регионам денег не хватает, и люди в регионах живут гораздо хуже, чем в Москве. При этом Москва тратит миллиарды на всякие украшения, фестивали и прочее фуфло, в то время как эти деньги могли пойти на улучшение в регионах, на реально полезные вещи. Но они распыляются на показуху в Москве.
Партия власти и оппозиция
— Зачем Путин взял на себя личную ответственность за пенсионную реформу? Некоторые политологи считают, что после этого заявления начался транзит власти.
— В этих тонкостях я не разбираюсь, я не политолог. По поводу реформы — не могу понять, зачем ее вообще затеяли. Экономисты с цифрами на руках говорили, что есть другие способы достичь тех же результатов. И то, что Путин продавливает эту реформу, означает только то, что власть не хочет лишаться источников нелегальных доходов. Это основная причина. Вместо того, чтобы немного перекрыть финансовые потоки, они просто грабят население. Путин взял на себя ответственность за пенсионную реформу, потому что он единственный авторитет для народа. Единственный, кто мог со стороны власти попробовать убедить народ, что это нужно. Что такое транзит власти по-путински, я себе не представляю.
— На последних выборах несколько кандидатов от «Единой России» проиграли. Говорит ли это о том, что политическая ситуация меняется?
— Я думаю, что сегодняшний политический кризис, который явно имеет место, — это следствие в первую очередь того, что люди стали очень неуверенно себя чувствовать в России, что у них снижается зарплата, качество жизни, происходят неудачные попытки реформ типа пенсионной, и все это накладывается одно на другое. Естественно, люди не хотят, чтобы так было, рейтинги правящей партии падают. Если власть не применит каких-то честных и эффективных шагов по исправлению ситуации с качеством жизни, рейтинги будут падать и дальше. Проблема в том, что люди, которые могли бы что-то изменить в экономике, находятся в глухой оппозиции. Для меня совершенно очевидно, что ни КПРФ, ни ЛДПР ничего хорошего сделать не смогут. Эти партии ничем не лучше, не профессиональнее и не честнее, чем «Единая Россия». Если «Единую Россию» заменит коалиция КПРФ, ЛДПР и «СР», к реальным изменениям это не приведет. А тех, кто мог бы это сделать, до выборов не допускают, и, я думаю, эта политика будет продолжаться и ужесточаться.
— А есть у нас реальная оппозиция? Кто это?
— У нас оппозиция очень разнообразная, и, к сожалению, разные крылья этой оппозиции скандалят и ссорятся друг с другом. Из тех, кто есть, для меня самым убедительным сектором оппозиции является партия Навального, не знаю, как она называется, естественно, она не зарегистрирована. Но Навальный, в отличие от другой оппозиции, смог добиться реальных результатов на двух очень важных фронтах. Во-первых, он разбудил регионы, русскую провинцию, и вместо одних Москвы и Питера в акциях протеста теперь участвуют люди во многих городах.
Второе — Навальный неожиданным, загадочным образом смог разбудить молодежь. До прошлого года она у нас была аполитична. А тут вдруг раз — школота повалила. У него хорошая команда, я некоторых знаю: Николая Ляскина, Любовь Соболь, они мне нравятся. Навальный может претендовать на лидерство в оппозиции.
Есть и другие хорошие ребята. Мне нравится чисто по-человечески Дмитрий Гудков. Он реально хороший парень, умный, честный. Но его ситуация мне кажется какой-то невнятной. Они создали партию с Ксенией Собчак. Ей я категорически не доверяю. Я считаю, как политик она не заслуживает серьезного к себе отношения. Тем не менее какие-то звуки на политические темы она издает, и мне даже досадно, что такой человек, как Дмитрий Гудков, свою политическую линию связывает с такой веселой девушкой, как Собчак. Есть другие оппозиционеры, но они, по-моему, совсем не того масштаба и потенциала, чтобы что-то сделать.
— По последним заявлениям Путина может сложиться ощущение, что он хочет, чтобы Запад ввел все санкции побыстрее — «тогда и заживем». Зачем эта изоляция? К чему она приведет?
— Я не думаю, что наши власти, по крайней мере мало-мальски разумная часть властей, хотят изоляции. Она по ним ударит в той же степени, что и по народу. Ухудшится их материальное положение, они не смогут пользоваться всеми удобствами открытой границы. Экономически Россия очень сильно зависит и от Запада, и от Китая, и изоляция тут будет просто смертельной. Недавно я говорил с важным человеком из военно-промышленного комплекса. Я думал, хотя бы там Россия самодостаточна. Ничего подобного. Он сказал, что да, проектируем сами, а начинка — или японская, или американская, или немецкая. Даже военщина наша без ненавистного Запада жить не может. Я не верю в то, что Россия встанет на путь реальной изоляции. Громкие заявления и угрозы, потрясание оружием будут, а потом пойдут на попятную. Я очень надеюсь, что нашим власть предержащим все-таки хватит ума, чтобы нормализовать ситуацию на Украине, потому что это, конечно, корень всех бед.
Культ и безнаказанность
— Аресты за картинки и мемы часто сравнивают с 1937 годом, а культ личности Путина — с брежневским. Сколько, по-вашему, на самом деле есть в современной России от СССР?
— В современной России от СССР довольно много, и этих черт становится все больше. Культ Путина действительно все больше и больше напоминает культ Брежнева, да и сам Путин все больше напоминает Брежнева. Я недавно в одной своей статье сравнил сегодняшнюю Россию со сталинским СССР, но при этом не образца 1937–1938 года, когда вовсю шел террор, — у нас, конечно, этого нет, и глупо говорить, что это так. Но в сталинизме были другие годы, допустим, 1950-й: тогда массового террора не было, но был культ вождя, цензура, была вся эта патриотическая, милитаристская пропаганда, это похоже. И главное, что неотличимо, — это безнаказанность власти. И если будет сохраняться статус-кво, то будет только хуже. Санкции будут усиливаться, будут нарастать скандалы, которые идут один за одним. Нужны радикальные перемены, но я пока не вижу у властей желания к переменам, а у оппозиции не вижу сил на это.
О «протестном шевелении» в Ярославле
— Почему вы уехали из России?
— Я не эмигрировал, я остаюсь российским гражданином. Семья живет за границей. Я часто езжу в Россию, я ее люблю и не представляю, как без нее жить. А уехал, потому что там появилось больше возможностей для самореализации. Здесь мне из-за моих взглядов перекрыли кислород. А у меня двое детей и жена, как можно бросать их на произвол? Надо было соглашаться на некоторые предложения из-за рубежа.
— В Ярославле сейчас много протестных выступлений. Следите за тем, что тут делается?
— Я люблю этот город и рад, что тут происходит какое-то протестное шевеление. Но почему же ярославцы голосовали за «Единую Россию»? Что это такое? Это не ярославский характер — поддерживать каких-то … [нецензурное выражение].
Местные интернет-газеты я не читаю, но часто ярославские мусорные бунты достигают центральной прессы, и тогда я думаю: «Молодцы, ребята!»
Артемию Троицкому 63 года. Родился в Ярославле. Сейчас живет в Эстонии. Один из первых пропагандистов рок-музыки в СССР, один из самых известных музыкальных обозревателей России. Ведет политический видеоблог «Хижина дяди Тёма» на ARU.TV, передачу «Музыка на Свободе» на «Радио Свобода». Его официальный аккаунт в Facebook ведут помощники.