10 февраля в Сыктывкарском госуниверситете прошла пресс-конференция, основной темой которой должны были стать предстоящие Февральские чтения. Однако большую часть времени спикеры посвятили возможному переселению республиканского общественного фонда «Покаяние» из «Дома печати» в стены вуза. Самих представителей фонда на встречу со СМИ не пригласили. Его председатель, историк Михаил Рогачёв уверен: организацию хотят «по-тихому» ликвидировать, а финансирование издания мартиролога «Покаяние», чем фонд занимался 15 лет, перетянуть в университет.
Хронология событий
Апрель 2014. Представители Сыктывкарского госуниверситета предложили фонду «Покаяние» переехать в стены вуза, мотивируя это тем, что переезд будет способствовать более тесному сотрудничеству.
Осень 2014. Сотрудникам фонда на словах становится известно от сотрудников СыктГУ о том, что фонд намерены выселить из «Дома печати». Тогда же в фонд приходят представители администрации главы и правительства Коми, чтобы оценить помещения для вселения в них только что созданного Агентства по делам молодежи республики. Представители фонда, в свою очередь, идут в Агентство РК по СМИ, где сами узнают о намерении их выселить из Дома печати.
Ноябрь 2014. В университете проходит совещание по вопросу взаимодействия вуза с фондом и рабочей группой по выпуску книги памяти Республики Коми. Программу и план действий Михаил Рогачёв узнает непосредственно на встрече, а презентацию о самом фонде готовит Агентство по печати и массовым коммуникациям региона.
2 декабря 2014. В фонд приходит информация из Агентства РК по имуществу о расторжении договора и том, что общественники должны выселиться из «Дома печати».
Декабрь 2014. Правление фонда направляет письмо главе Коми Вячеславу Гайзеру, в котором излагает сложившуюся ситуацию. Ответа так и не последовало. Кроме того, правление фонда предлагает университету варианты сотрудничества (договора о сотрудничестве), о чем обе стороны договаривались еще на ноябрьском совещании.
Январь 2015. Фонд пишет второе письмо губернатору, ответа на него пока тоже нет. Зато фонд получает сообщение из СыктГУ, в котором говорится о том, что представители вуза случайно пропустили письмо от Михаила Рогачёва, что готовы встретиться и обсудить совместный договор о сотрудничестве. Правление приглашает представителей университета для обсуждения договора. На заседание правления никто не приходит.
10 февраля. В Сыктывкарском государственном университете проходит пресс-конференция без представителей фонда, на которой заявляется о создании Центра социально-политических исследований совместно с фондом «Покаяние».
Представители СыктГУ: в университете создадут Центр социально-политических исследований, объединившись с фондом «Покаяние»
Проректор по административно-организационной работе СыктГУ Дмитрий Пинаевский сначала подробно остановился на развивающемся с конца 80-х годов в университете направлении —изучении истории политрепрессий. В вузе в 1993-м организовали первую всероссийскую конференцию «Проблемы истории репрессивной политики на Европейском севере России».
— За прошедшие четверть века в университете сложилась научная школа, посвященная данной проблематике, — отметил Дмитрий Пинаевский. — У нас работают несколько научных лабораторий, научно-образовательный центр. Мы активно участвуем в совместной работе с фондом «Покаяние». Наши преподаватели являлись авторами и соавторами и мартирологов, и отдельных научных публикаций. В настоящий момент мы совместно с фондом прорабатываем вопрос о создании Центра социально-политических исследований, который позволит продолжить большую совместную работу, сконцентрировать научные ресурсы и потенциал — и наш, и фонда — и, как нам видится, выйти на новые результаты.
Более подробно о проекте рассказала доктор исторических наук, профессор Галина Доброноженко. Последние годы университет создает семейные архивы, отражающие повседневную жизнь советских людей — жителей республики. Постепенно студенческий проект вылился в научное исследование преподавателей.
— И сейчас, помимо истории политического террора, мы активно занимаемся проблемами «Человек в системе государственного социализма» и «Образ и повседневный стиль жизни жителей Республики Коми». Последние годы мы разрабатываем проект на тему «Политический радикализм в современной России», — отметила Галина Доброноженко.
На базе этих проектов и лабораторий в университете намерены создать Центр социально-политических исследований, объединившись с республиканским фондом «Покаяние».
— Сейчас мы предлагаем совместить наши планы работы на три года. И совместно на базе Сыктывкарского госуниверситета в рамках Центра продолжить разработку этого проекта, — добавила Галина Доброноженко.
Сотрудники СыктГУ предложили фонду переехать в кабинеты на первом этаже 4-го корпуса. Сейчас они пустуют.
— Мы знаем, что у фонда «Покаяние» возникли определенные проблемы с размещением их в «Доме печати», и мы предложили разместиться на площадке университета. Это позволит нашим ребятам более активно участвовать в работе фонда и научно-исследовательской работе, — пояснил Дмитрий Пинаевский. — Фонд получит площадку для проведения своих мероприятий: встреч, конференций, семинаров. Университет обладает хорошей материально-технической базой, аудиториями, мультимедийной техникой, хорошим актовым залом. Мы открыты для сотрудничества с фондом.
Позже проректор пояснил, какие именно проблемы возникли у фонда с помещениями:
— Идея о возможности перемещения фонда была высказана Агентством по СМИ. Агентство нуждается в площадях «Дома печати», и они попросили изыскать возможности разместить фонд на нашей площадке.
На вопрос о том, как сами представители фонда относятся к переезду и готовы ли сотрудничать, директор Института гуманитарных наук Ольга Кушнир ответила, что «география для фонда не должна иметь значение».
— Если фонд занимается делом, то географически он может быть расположен в любом районе города Сыктывкара, — отметила она. — Предложения фонду были высказаны. Представители «Покаяния» здесь были. На сегодня, насколько я понимаю, вопрос переезда вообще не насущный, и он обсуждается. Мы готовы, помещения готовы. Любые средства коммуникации есть. Как только фонд совершит этот географический шаг, мы готовы выдать ключи и работайте себе на здоровье.
Вопрос о переезде фонда считает несущественным и Галина Доброноженко. Сейчас следует обсуждать, как общественной организации продолжить работу в изменившихся условиях, подчеркнула она:
— Одна из целей фонда — издание известного мартиролога «Покаяние». Но дело в том, что это стало невозможным в связи с тем, что фонды МВД, на основе которых собирались списки репрессированных, закрыты для исследователей. Этим и объясняется резкая переориентация работы фонда «Покаяние» последние годы. Сейчас существовать в тех рамках, в которых фонд существовал 20 лет, невозможно. Нужна переориентация всей его научно-исследовательской деятельности. Сами обстоятельства заставляют менять направления и формы его работы. Этого требует сама жизнь.
Историк Михаил Рогачёв: «В университет не перейдем ни под каким видом, это тихая ликвидация фонда».
— Как вы оцениваете усилия СыктГУ в вопросе дальнейшей работы фонда «Покаяние»?
— Меня умилила трогательная забота университета о нас, когда мы об этом, в общем-то, не просили. Большинство из того, что касается сотрудничества университета с фондом, мягко говоря, выдумано. По итогам пресс-конференции все сводится к тому, что нас выселяют, а университет «протянул нам руку помощи», и не важно, где мы будем сидеть. Главное, что теперь будет Центр (наизусть и не помню, как он называется), где фонд будет осуществлять новые проекты в новых условиях совместно с СыктГУ. Тут ключевое слово «совместно», потому что ни слова не говорится о том, будет ли вообще существовать фонд.
— Может ли фонд эффективно работать вне стен вуза, при этом продолжая сотрудничество?
— Напомню, фонд — общественная организация, и сотрудничать с университетом он, безусловно, может, что всегда и было. И студентам мы помогали собирать материал для курсовых и дипломных работ, и преподаватели университета есть среди авторов мартиролога. История же сегодняшняя — совсем другая и не совсем приятная.
— Ваша реакция на предложение о переезде в вуз?
— Когда весной нам предложили переехать, мы очень удивились, поскольку абсолютно не поняли, зачем. Помещения, которые нам предлагают, на порядок хуже. Мы туда просто не уместимся ни с архивом, ни с библиотекой. Тогда было не понятно, зачем нам переезжать из «Дома печати», откуда нас никто не гнал. Главный аргумент, что мы получим возможность более тесно сотрудничать, нам показался неубедительным, потому что мы и так сотрудничали. А студентам, если им это так важно и интересно, пройти два квартала, мне кажется, совсем несложно. Осенью появился новый аргумент — «вас все равно выселят, поэтому давайте переезжать». Мы об этом услышали именно из университета от ректора Марины Истиховской, а не от Агентства по СМИ, которому понадобились помещения. Нас никто не приглашал, не извещал. Единственное, осенью приходила сотрудница администрации главы и правительства Коми, посмотрела кабинеты вместе с завхозом, сказала, что «это не подходит, работайте спокойно». Тогда речь шла о том, чтобы куда-то вселить созданное Агентство по делам молодежи. На этом все и кончилось.
— Когда вы узнали о возможном переезде от представителей Агентства по СМИ?
— Осенью, как только нам сказали об этом в университете, мы пошли в Агентство с вопросом, правда ли то, что нас хотят выселять. И тогда мы впервые это услышали от Ирины Брагиной [руководитель Агентства РК по печати и массовым коммуникациям].
— Почему, на ваш взгляд, вас не позвали на пресс-конференцию?
— Согласитесь, это очень странно. Не пригласили, я так полагаю, по одной простой причине: потому что знают мое отношение к этому. Осенью было совещание по вопросам совместной научной программы фонда и университета. Туда меня пригласили, но почему-то саму программу я получил только там. Там же представили презентацию фонда, которую почему-то готовило Агентство по СМИ. То есть нам же и рассказали, какие мы хорошие. Нельзя было поручить подготовить эту презентацию нам? Полагаю, что все это было согласовано с Желтым домом [администрация главы и правительства Коми], но это только гипотеза. Во-вторых, считаю, что переход в университет — это тихая ликвидация фонда. Я этого своими руками делать не буду.
— Вам понятны причины выселения фонда?
— Я звонил в Агентство по имуществу, чтобы узнать мотивацию, на что я имею полное право. Хотя само выселение совершенно законно: договор о передаче нам двух помещений в безвозмездное пользование стандартный. Там сказано, что он может быть расторгнут по инициативе одной из сторон без объяснения причин. Платим мы только «коммуналку». Вот как к «Красному знамени» придрались, что они не платят аренду, коммуналку, якобы не содержат помещения в должном состоянии… К нам такого предъявить нельзя. Платим все вовремя, никого не заливаем и так далее. Так вот. Исполнителем в том документе значилась Гайзер Ольга Сергеевна. Исполнителем она являться не могла, поскольку на тот момент была в отпуске. Ее заместитель назвать внятно причины выселения не смогла. Агентство по СМИ теперь крайнее — это им поручено нас выселить. А они особо и не настаивают. По крайней мере, очереди желающих вселиться на наше место я что-то не заметил. Мы направили письмо главе республики Вячеславу Гайзеру, поскольку мартиролог издается на основании указа главы, а мы назначены исполнителями. Ответа не последовало. В январе мы отправили второе письмо, пока тишина (месяц еще не истек). В письме мы задавали вопросы: будет ли продолжено издание мартиролога «Покаяние»? И будем ли мы назначены исполнителями. Заявка пока не утверждена. Если мы не издаем мартиролог, правление будет решать — переформатировать ли работу фонда, искать ли средства или вовсе закрывать его. Ясности пока нет. Для этого нам надо получить ответ от главы. И будем настаивать на соблюдении закона.
— На встрече с сотрудниками СыктГУ еще до нового года вы говорили о том, что готовы заключить с университетом договор о сотрудничестве? Пришли ли вы к чему-то?
— Университет согласился. И мы тоже — прописать, зачем мы университету и зачем нам университет. Мы разработали свой вариант договора, отослали им тут же, через два дня. В ответ — тишина. Весь декабрь практически каждый понедельник мы отправляли напоминание по электронной почте, просили высказать мнение. Тишина. Прошел Новый год. В январе получили письмо от Натальи Михальченковой [проректор СыктГУ], которая сказала, что пропустила наше письмо, и предложила встретиться и обсудить сотрудничество. Мы послали письмо в университет еще раз, написав, что готовы встретиться и обсудить наш совместный договор. Правление собралось, попило чаю… никто не пришел. Дней десять назад мне снова ответили, что пропустили письмо, предложили позвонить. Звонить я не стал, долго был на больничном. А после и состоялась сегодняшняя пресс-конференция, на которой вдруг возник этот Центр и откровенная неправда о том, что у нас якобы есть совместная программа на три года. Ее нет. Ничего мы не рассматривали, ничего с университетом не подписывали. Правление приняло решение выезжать куда угодно, только не в университет.
— Ваше мнение, почему сложилась такая ситуация?
— Я могу только высказать гипотезу. Кому-то там пришло в голову, догадываюсь, кому, но называть не буду, просто таким способом получить деньги, выделяемые на мартиролог. И, вероятно, под эти деньги развернуть какие-то дополнительные грантовые программы. Нам об этом никто ничего не говорил. Нас, видимо, все это время просто пытались обмануть, считая не общественной организацией, а компанией дурачков, с которыми можно делать все, что захочется. А они, мол, куда денутся. Наша работа в целом и общем, я так понимаю, университет не интересует, а интересует только программа мартиролога. Если деньги на издание выделят университету, ради бога, это не наша прерогатива, и решать правительству республики. Тогда фонд будет решать, что ему делать дальше.
— Видите ли вы сами дальнейшую работу в СыктГУ?
— Теперь нет. В такой постановке вопроса это исключено, и они это знают. Речь-то идет о вливании фонда в университет, но не фонда как общественной организации, которая не может входить в федеральное учебное заведение, его структурное подразделение. Речь идет лишь о присвоении программ, архива, библиотеки и, возможно, штатных сотрудников. Если так случится, сотрудники сами будут решать, что им делать, и приказов здесь быть не может, но я не перейду в этот Центр ни под каким видом.
— Считаете ли вы происходящее рейдерским захватом?
— Вообще, это похоже на то. Рейдерство, в принципе, тут не очень уместно, потому что нас буквально заставляют перейти в университет. И картина тут вырисовывается довольно ясная: скорее всего, все это лживая вертлявая попытка перетянуть нужные программы в университет вместе с деньгами.