Программа переселения из аварийного жилья — один из ключевых футуристических проектов российских властей десятых годов XXI века. В масштабах страны на решение социально-политического вопроса выделяются гигантские суммы. Финансирование ведется посредством предоставления соответствующих региональных программ в Федеральный фонд содействия реформированию ЖКХ. Госкорпорация уточняет с регионами их финансовые возможности и согласовывает итоговые объемы средств, а также график их выделения. Регионы, в свою очередь, составляют реестр аварийных домов и соответствующий график их сноса и предшествующего ему расселения жителей. Внимание! Когда идет речь о реализации задуманной государством программы, имеется в виду, что все процессы выявления аварийных домов в стране, подпадающие под эту программу, нужно было завершить до 1 января 2012 года. Как быть с появившимися за два с половиной года новыми аварийными домами, никто пока особо не задумывается.
Между тем, как показывает практика, даже в таких образцовых районах, как Республика Марий Эл (в числе семи российских регионов, завершивших программу переселения 2014 года), люди и дома, поначалу включенные чиновниками в планы на переселение и снос, могут оказаться в непонятной ситуации: один чиновник, замещающий министра в отпуске — обнадежил, «вселил» людей в строящийся дом, пришел министр из отпуска — все переиначили, «выселили» жителей обратно. Основным в такой неопределенной ситуации вопросом становится — а что делать людям, проживающим в таких домах? Вопрос нелишний, поскольку очень часто даже представители управляющих организаций, по своим причинам с нетерпением ожидающие момента сноса, агитируют людей: «Дрова можете не завозить — все равно в октябре (ноябре, декабре) переселят».
И вот она — главная проблема важного государственного процесса, разворачивающегося на наших глазах: а на самом ли деле количество аварийных домов, выявленных в ходе работы муниципальных комиссий, стопроцентно? Не скрывают ли чего губернаторы?
Если логически поразмыслить — скрывать-то им как раз и выгодно. Причина — внимание федеральных властей к результату и строгое внушение, которое приписывают главному в стране человеку: сажать глав регионов за невыполнение, может, и не будут, а вот отрешить от должности — вполне могут. Соответственно, чтобы задача не оказалась непосильной, проще всего произвести «оптимизацию». Чего только не оптимизировали за годы путинского правления чиновники: сокращали число роддомов, детских садов и малокомплектных школ, разбирали многоэтажные (!!!) дома в сельской местности — из-за нерентабельности их содержания.
Уверенности в том, что обеспокоенные мыслями о своем политическом будущем региональные правители предоставили объективную информацию о количестве аварийных домов, станет еще меньше, если проанализировать возможности софинансирования из региональных бюджетов. Интересное, кстати, соотношение: в российских масштабах оно составляет примерно 40 на 60: 40 процентов — федеральные деньги, а 60 — средства региональных бюджетов. Поэтому к официально утвержденному числу аварийных домов, как, например, в Республике Марий Эл — 454, следует отнестись осторожно. Хотя бы по вышеприведенной причине. С другой стороны, независимых данных, которые бы с удовольствием можно было опубликовать на «7x7», практически нет. Осенью 2013 года, по неофициальным данным, в Йошкар-Оле насчитывалось примерно 200 аварийных домов — почти в три раза больше, чем было включено в списки на расселение.
Губернатор-эстет прививает населению Марий Эл привычку к стихосложению и строит европейского вида здания в центре. Он знает, как будет выглядеть историческая часть Йошкар-Олы в течение ближайших пяти лет, но не спрашивайте его о том, останутся ли аварийные и ветхие дома после завершения программы, реализуемой на федеральные деньги, не ответит.
В заполярном Мурманске ситуация попрозрачнее: здесь местные власти официально объявили — к октябрю 2016 года, юбилейного для города (100-летие), там не останется вот этих, расположенных рядом с новым строящимся микрорайном семи аварийных домов, как, впрочем, и вообще всего аварийного жилья. То есть бараков в Мурманске не будет к юбилейной дате. На официальном уровне, однако, мурманские светлые мечты пока не особо оценены: может быть, в столице области все не так плохо, но получается, что местные власти, стремясь реализовать обещанное, перетягивают одеяло на себя: программа переселения жителей области из аварийного жилья отстает от графика более чем на три месяца.
К тому же — вот они, региональные особенности — для ускорения расселения жителей из ветхого жилья в Мурманске действует подпрограмма «Переустройство и (или) перепланировка пустующих муниципальных нежилых помещений для перевода их в муниципальные жилые помещения». Удобно, когда, например, детский садик не действует по причине нехватки детей, сделать из него жилое строение. Но мурманских правозащитников эта региональная инициатива беспокоит: по их мнению, местные власти пытаются решить жилищный вопрос за счет НКО. Так, например, Комитет имущественных отношений отказывается продлевать договор аренды с организацией «Природа и Молодежь» и требует от них освободить помещение.
Республика Коми — еще один не успевающий переселять из бараков жителей регион. При всем при том, что центр Сыктывкара удивляет приезжих удивительно гармонично расположенными, хорошо сохранившимися двухэтажными домиками, в целом проблема аварийных бараков здесь достаточно масштабна. В списке официально предназначенных к сносу значится 821 дом.
Вот этот квартал заброшенных домов расположен совсем недалеко от центральных столичных улиц. Ликвидация в Республике Коми имеет свои особенности: жильцов из общежития по адресу ул. Маегова, 17 переселили пару лет назад. Заброшенный дом горел летом прошлого года, да так и стоит по сей день, зияя пустыми черными окнами. Время от времени там ночуют бомжи.
У дома №15 рядом — целая история, о чем неоднократно писал «7x7». «Деревяшка» обрушилась летом 2010-го. Здание признали непригодным и, более того, опасным для жизни.
Тем не менее в проблемном доме еще полгода назад под накренившимися потолками продолжали жить люди с маленькими детьми, отказываясь переезжать в маневренный жилфонд, предложенный сыктывкарской мэрией. Каждый по своим причинам. Один пожилой человек — жилец дома — не торопился с переездом, не желая платить за коммуналку. Кого-то не устраивали варианты жилья на окраинах города, и они продолжали подвергать себя опасности, проживая в квартирах со стенами, держащимися «на честном слове».
Расселенные дома стоят, сносить их пока не собираются.
Останутся ли после 2017 года в России двухэтажные деревянные бараки? Именно за их существование, за факт проживания людей в таких домах, лишенных нормальных удобств, а иногда и отапливаемых обычными дровами, должно быть бесконечно стыдно всем без исключения губернаторам. За такое продление аварийного режима на неопределенный срок и следовало бы увольнять. Проверить соответствие официальных успехов и неудач, связанных с переселением, можно будет после 2017 года: тогда мы услышим новые истории о том, что за время реализации грандиозной программы в стране появились десятки тысяч новых аварийных домов. По данным Росстата, на момент старта программы общая площадь аварийного жилья в России превышала 22 млн м², в то время как предоставленные субъектами РФ данные в сумме составили примерно 13 млн м². Более того, по оценкам специалистов, к моменту завершения эпохальной программы ликвидации аварийного жилья число таких бараков в стране снизится лишь на треть.