Вчера, 28 июня, в Сыктывкарском горсуде состоялось очередное заседание по рассмотрению уголовного дела в отношении известного ухтинского адвоката Виктора Козлитина и жителей Кировской области Сергея Зимакина, Константина Ашихмина и Романа Усманова, обвиняемых в подкупе и принуждении к даче ложных показаний в суде сотрудника исправительной колонии (ИК)-56 Виталия Колесникова — свидетеля по делу о поджоге торгового центра «Пассаж», слушания по которому уже полтора года продолжаются в Верховном суде Коми. Выступивший в прениях сторон представитель гособвинения Виктор Крюков предложил суду признать виновными всех подсудимых и приговорить Виктора Козлитина к 4 годам 6 месяцам колонии общего режима. В свою очередь бывший адвокат заявил, что в его действиях состава преступления так и не было выявлено, и попросил суд вынести оправдательный вердикт.  
 
Напомним, на предыдущем заседании гособвинитель Виктор Крюков усомнился в подлинности ранее приобщенных по ходатайству защиты к материалам уголовного дела документов, в которых содержатся свидетельства о применении насилия в ИК-56 в отношении бывшего подзащитного Виктора Козлитина, признанного судом виновным в поджоге торгового центра «Пассаж» и приговоренного к пожизненному заключению Алексея Пулялина. Прокурор попросил суд отложить заседание и послать судебный запрос в организацию, печатью которой были заверены вызвавшие сомнения у стороны обвинения документы. 
 
Вчерашнее заседание началось с того, что председательствующий в процессе Анатолий Игнатов представил гособвинителю пришедшие в ответ на запрос документы, подтверждающие подлинность документов, ранее приобщенных к делу 
 
Ознакомившись с бумагами, Виктор Крюков заявил, что у него есть еще одно ходатайство, и принялся его оглашать: «Согласно показаниям свидетеля Евсеева, данными в ходе судебного следствия, следует, что «за оказание противодействия правоохранительным органам в расследовании уголовного дела в отношении заказчиков поджога торгового центра «Пассаж», а после направления дела в суд за противодействие суду в рассмотрении дела через СМИ отвечал Козлитин. У него был налажен контакт с различными изданиями, такими, как «Ухта24.ру», «Красное знамя», интернет-портал «7х7», а также рядом других. Данные статьи прорабатывались как самим Козлитиным...»
 
- Это что такое? – перебил прокурора судья. - Речь?
 
- Это я ходатайство зачитываю, - объяснил гособвинитель. - Дальше я поясню.
 
- А-а-а, ходатайство…  
 
- Да. «…После чего под диктовку данные статьи Козлитиным передавались представителям СМИ и проводилась информационная атака». В связи с этим прошу вас приобщить к материалам уголовного дела копии опубликованных статей в газетах «Красное знамя», «Зырянская жизнь», на «Радио Свобода»
 
Виктор Крюков также попросил суд приобщить к материалам дела приговор Сыктывкарского горсуда в отношении бывшего зампрокурора Ухты Григория Чекалина, поскольку, по мнению гособвинителя, Чекалин также был причастен к организации информационной атаки.
 
- Ваша честь, если мне вменяется связь со СМИ, то это имеет отношение к делу, - в рамках обсуждения ходатайства заявил Виктор Козлитин. - Если мне вменяется мое знакомство с Чекалиным, то это имеет отношение к делу. Если мы здесь рассматриваем, оказывалось или не оказывалось  давление со стороны Мансурова (Олег Мансуров, бывший замначальника Управления уголовного розыска МВД по Коми – «7х7») и Колесникова на Пулялина и Коростелева, то это имеет значение для дела. Если же мы рассматриваем вопрос о наличии в моих действиях того состава преступления, которое мне вменяют, то, увы, оно не имеет отношение к делу. Но против приобщения я не возражаю».
 
Приговор и статьи приобщили, после чего гособвинитель с разрешения суда обратился с вопросом к Виктору Козлитину:
 
- Расскажите о том, как и с кем вы договорились и объединились в устойчивую организованную группу, как оказывали противодействие правоохранительным органам в собирании объективных доказательств, изобличающих Махмудовых, Гаджиева в организации поджога торгового центра «Пассаж», а после направления дела в суд противодействие суду по установлению истины по уголовному делу, в том числе, и путем подкупа и принуждения свидетелей к даче в суде в интересах стороны защиты подсудимых ложных, несоответствующих действительности показаний об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела? 
 
- Ни к какую организованную преступную группу я не входил, никогда не занимался ничем противозаконным в отличие от того же следователя, который занимался этим делом и того же Мансурова, который прибыл в колонию и выбивал показания, в том числе, причем с ведома следователя Овсянникова (Игорь Овсянников, следователь отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета РФ  по Коми, в производстве которого находилось уголовное дело в отношении заказчиков поджога «Пассажа» – «7х7»). Я на этом настаиваю. Что же касается оказания какого-либо противодействия в собирании доказательств...  Большего абсурда я, наверное, редко слышал. Этого физически даже быть не могло. Я был заинтересован всегда в наибольшей открытости всех участников этого процесса, наибольшего освещения этого процесса, причем со всех сторон, необязательно только со стороны обвинения, как взяли моду некоторые СМИ, а со всех сторон. И никакого противодействия я не оказывал, не собирался и не буду оказывать. Я пытался достичь того, чтобы в отношении Пулялина с Коростелевым был постановлен законный приговор, а не тот, который был постановлен. Я его законным не считаю. Я считаю, что при той системе доказательств, которая имелась в материалах дела, нужно было их оправдывать. И я уверен, что они этого не совершали. Кроме того, еще отдельно хотел бы сказать: я опирался только и исключительно на те доказательства, которые добыты стороной обвинения.
 
- Давались ли вами интервью, подготавливались ли статьи в газетах «Ухта24.ру», «Красное знамя», на интернет-портале «7х7», газете «Зырянская жизнь» и в других, связанных с оказанием противодействия правоохранительным органам в расследовании уголовного дела в отношении заказчиков поджога торгового центра «Пассаж», а после направления дела в суд противодействием суду в рассмотрении дела?
 
- Интервью я давал, - признался Виктор Козлитин. - Я отвечал на вопросы заинтересованных журналистов. Никаких статей я не готовил, это - однозначно. У журналистов возникали вопросы, мой телефон был в открытом доступе, мне звонили-спрашивали, я отвечал. Мое мнение иногда дословно передавалось, иногда не дословно. Но общий смысл в основном передавался. Но я статьи не готовил, опять же в отличие от стороны обвинения. 
 
- Понятно, - откликнулся представитель обвинения. - Но здесь окончание было: «с целью оказания противодействия» и т. д., и т.д. 
 
- Какое противодействие!? – эмоционально отреагировал подсудимый. - Моя задача была — установление истины. Это сейчас в УПК нет «установление истины», а раньше-то было. Мне стыдно было бы, если бы я занимался такой ерундой. 
 
Закончив с вопросами и выступая в объявленных судом прениях сторон, гособвинитель Виктор Крюков попросил суд признать всех подсудимых виновными в инкриминируемых им преступлениях: Виктора Козлитина – в подкупе и принуждении свидетеля к даче ложных показаний, соединенных с угрозой убийством и причинением вреда здоровью лица и его близких, совершенных организованной группой (ч. 4, ст. 309 УК РФ), Константина Ашихмина и Романа Усманова – в том же преступлении, но без указания на групповой характер его совершения (ч.2 ст. 309 УК РФ), Сергея Зимакина - в пособничестве в совершении преступления (ч.5 ст.33-ч.2 ст.309 УК РФ).
 
Прокурор предложил суду приговорить Виктора Козлитина к 4 годам и 6 месяцам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии общего режима, и лишении его права заниматься адвокатской деятельностью в течение 3 лет, Константина Ашихмина – к 2 годам колонии строгого режима (по совокупности с неотбытой частью наказания за совершение другого преступления), Романа Усманова и Сергея Зимакина  – соответственно, к 1 году и 6 месяцам и к 1 году и 3 месяцам колонии-поселения. 
 
Подсудимые из Кировской области участвовать в прениях отказались, а Виктор Козлитин счел нужным сообщить суду, в частности, следующее: 
 
«Уважаемый суд, в речи уважаемого государственного обвинителя я не услышал одного замечательного момента, а именно: наличия в моих действиях состава преступления. Объективная сторона преступления состоит в подкупе и принуждении свидетеля к даче именно ложных показаний, а субъективная сторона характеризуется прямым умыслом, то есть я, как обвиняемый, должен быть уверен, что свидетель понуждается к даче именно ложных показаний. Материалами дела, в том числе, теми, про которые государственный обвинитель очень тактично умолчал, подтверждается то, что я о насилии в отношении Пулялина и Коростелева со стороны Мансурова был уведомлен как Пулялиным, так и иными материалами дела, в частности, отказным материалом: там есть и показания Пулялина, и экспертиза, о которой опять же тактично умолчал гособвинитель, в которой указано, что имеются следы телесных повреждений. И, кроме того, так и не опровергнут довод о том, что именно в отношении Пулялина и Коростелева были приняты меры безопасности, ограничивающие к ним доступ Колесникова. Это что касается состава преступления. Объективная сторона отсутствует, и субъективная сторона отсутствует, тем не менее государственный обвинитель говорит, что все доказано, ссылаясь только и исключительно на Евсеева.
 
Однако, ваша честь, прошу обратить внимание на то, что показания Евсеева, как доказательства, были получены в условиях, если не нарушения, то несоблюдения принципа состязательности сторон. Он ответил только на вопросы гособвинения. Возможно, он действовал в рамках заключенного досудебного соглашения, я это исключать не могу, потому что мы здесь не исследовали это соглашение, но, тем не менее, он ответил только на вопросы государственного обвинителя. Мы не выяснили его взаимоотношения с Мансуровым, мы не выяснили наличие либо отсутствие неприязненных отношений между мной и им, наличие возможной материальной зависимости друг от друга. На массу вопросов мы не получили ответы.
 
Что касается оценки показаний Евсеева, то здесь тоже масса несуразностей. Первая несуразность: цель моей поездки в Ивдель — это якобы возвращение Пулялина и Коростелева к первоначальным показаниям. Но уважаемый государственный обвинитель, видимо, не в курсе, он не участвовал в процессе по Пулялину и Коростелву. Пулялин и Коростелев никогда не признавали свою вину в судебном заседании... 
 
И еще один момент. Пулялин и Коростелев всеми силами старались выехать на суд (по уголовному делу о заказчиках поджога «Пассажа» - «7х7»), не остаться в колонии. Они добились этого. Не скрываю, я им помог: я им подсказал, какие заявления куда подавать, чтобы их все-таки отправили. Если это называть противодействием, потому что они приехали, готовые биться за себя, готовые биться с несправедливостью и готовые рассказать правду, именно правду по делу… Но правда, как я понимаю, гособвинению не нужна. 
 
Возвращаясь к вопросу о ложности показаний… Государственный обвинитель ссылается на показания Евсеева. Евсеев ни в одних показаниях не говорил, что он требовал от Колесникова ложных показаний. Он во всех показаниях говорил: нужных Козлитину. «Нужных Козлитину» и ложных — это совершенно разные понятия. 
 
Кроме того, есть мелкие несуразности, которые в своей совокупности позволяют относиться к показаниям Евсеева, как к недостоверным. Он в показаниях говорил, что не смог получить документы, за которыми я его отправлял в Екатеринбург, а из телефонных переговоров следует, что он их получил, ему осталось их забрать ,что  он их отправит. А их нет. Кроме того, Евсеев ни в своих показаниях, ни во время переговоров с Колесниковым в Екатеринбурге и в Сыктывкаре, он ни разу, нигде не сказал, что действует от моего имени... 
 
Что касается финансирования. Да, действительно, я ему отправил 50 тысяч. Он давно ныл, что вот денег нет, что он собирается в Киров, хочет присмотреть какую-то шубейку для своей подруги. А потом он сказал, что хочет к подруге съездить. Я ему сказал: ну, давай, заезжай, если у тебя знакомства хорошие есть в Екатеринбурге, получай документы и езжай к своей подруге (в Красноярск – «7х7»). И на это я давал ему 70 тысяч. Только на это.  А из показаний, как потерпевшего, так и  обвиняемых Усманова с Ашихминым, из уст Евсеева звучали суммы, которые он предлагал Колесникову и которых у меня заведомо быть не могло, и я их ему не давал. Хотя он говорил: 5 тысяч долларов. 50 тысяч рублей и 5 тысяч долларов — это разные цифры. Потом он вроде предлагал 800 тысяч, потом — 200, сошлись неизвестно на какой сумме, и в конечном итоге  он взял у мамы карточку в апреле 2012 года в Сыктывкаре, с нее снял деньги, и эти деньги передал Колесникову. И на основании этого всего уважаемый гособвинитель делает вывод о том, что я каким-то образом причастен к подкупу. И кроме того, из показаний того же Евсеева, он говорит,  что Козлитин не предлагал ни подкупать, ни угрожать. Он собирался подкупить своими деньгами, а потом попросить возмещение. Иного мы здесь не услышали. Уточнений мы, увы, тоже не услышали — он отказался от дачи показаний… 
 
Согласно представленного в материалах дела постановления суда, мой телефон прослушивался, минимум, с ноября 2011 года. Я не буду вдаваться в законность этих постановлений. и моментов их появления, но они есть. За каждым, кто активно выражает свое несогласие с обвинительным приговором Пулялину и Коростелву, с позицией руководства следственных органов по делу о пожаре в торговом центре «Пассаж», давно установлена тотальная слежка. И это не секрет, на самом деле не секрет. И тем не менее, в отношении меня возбудили дело только после того, как уговорили, считайте, заставили, я в этом уверен, дать конкретные показания на меня Евсеева… В итоге наказание Евсееву назначено ниже низшего предела, а я нахожусь под стражей. А на следующий рабочий день после моего задержания гособвинение радостно приобщило к материалам дела по пожару торгового центра постановление о возбуждении в отношении меня уголовного дела. Не знаю, какое это отношение имеет к уголовному делу, но, тем не менее, имеет, я так думаю.
 
В ряду оснований устойчивости и сплоченности (преступной группы – «7х7») указано длительность общей преступной деятельности. Что же сообща преступного мы сделали длительно с Евсеевым, кроме предъявленного мне обвинения? Ничего. Просто ничего. А то, что совершил Евсеев, ко мне никакого отношения не имеет. Это его личная война с Мансуровым, он его считает виновным в том, что в отношении него все-таки возбудили уголовное дело за раскрытие сведений, содержащих государственную тайну...  
 
Вот, собственно говоря, и все. И я, ваша честь, хочу еще одну тенденцию здесь озвучить, достаточно интересную… Я хочу вот что сказать: когда судят чиновника по подъельскому пожару, где погибли 23 человека, ему вменяют два состава: один — до 7 лет, второй — до 10 лет. Ему дают 4 года условно. Это — нормально. Когда судят другого чиновника за растрату, он получает 200 тысяч штрафа. Недавно осудили половника ФСИН, бывшего начальника колонии. У него одна статья – от 7 до 15 лет, вторая статья – до 5 лет. Ему дали 7 лет условно и 200 тысяч штрафа. То есть государственное обвинение, это общая позиция у государственного обвинения в РК, понимает, что вот такие чиновники – они не опасны для общества совершенно, это – нормально. Возможно потому, что сами относятся к чиновникам. А когда адвокат попытался правду установить по делу, давайте его к ногтю.
 
Ваша честь, я полагаю, что добытыми и исследованными в ходе судебного заседания доказательствами полностью подтверждается отсутствие состава преступления в моих действиях, и я прошу: уголовное преследование прекратить и вынести оправдательный приговор». 
 
Оправдать Виктора Козлитина попросил суд и защитник подсудимого адвокат Василий Зашихин, который, в частности, попросил суд критически отнестись к показаниям Михаила Евсеева: «Почему? Евсеева  характеризуют как ненадежного, лживого и неспособного хранить в тайне оперативную информацию (из характеристики, данной МВД по РК, и содержащейся в материалах прежнего уголовного дела в отношении Евсеева – «7х7»). Я полагаю, что именно эти черты характера – лживость, ненадежность – и стали причиной оговора моего подзащитного в совершении данного преступления. Когда мы прослушивали запись телефонных переговоров Евсеева, вы, ваша честь, спросили: нужно ли нам слушать все переговоры Евсеева, которые не относятся к этому уголовному делу… Мы с моим подзащитным решили, что надо прослушать все телефонные переговоры только для того, чтобы мы смогли понять - что это за личность, Евсеев Михаил. Мы услышали, что Евсеев Михаил способен за пять минут обмануть самых близких ему людей: свою маму, своего родного брата, свою любимую девушку, своего лучшего друга… Поэтому, я полагаю, что все показания Евсеева – это лживые показания, и это в материалах дела, считаю, нашло полное подтверждение».
 
Защитники Сергея Зимакина, Константина Ашихмина и Романа Усманова попросили суд назначить в отношении своих подзащитных наказания, не связанные с реальным лишением свободы. 
 
С последним словом подсудимые выступят на заседании, назначенном судьей Анатолием Игнатовым на 5 июля.
 
Сергей Сорокин, «7x7»