Вчера, 19 марта, на продолжающемся в Верховном суде Коми рассмотрении уголовного дела в отношении Валентина Гаджиева и братьев Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых в организации поджога ухтинского торгового центра (ТЦ) «Пассаж» в 2005 году, жертвами пожара в котором стали 25 человек, сторона защиты и признанные потерпевшими по этому делу Алексей Пулялин и Антон Коростелев выступили категорически против удовлетворения ходатайства стороны гособвинения об оглашении в присутствии присяжных заседателей признательных показаний Пулялина, которые были даны им под давлением в колонии для пожизненно заключенных «Черный беркут» чуть более двух лет назад.
Алексей Пулялин (крайний слева) заявил в суде, что давал показания под давлением. Фото Сергея Сорокина.
После исследования во вчерашнем судебном заседании еще ряда протоколов допросов потерпевшего Пулялина, датированных июнем-июлем 2006 года, в ходе которых тот давал противоречивые признательные показания, никак не объясняя причины их изменения с течением времени, представитель гособвинения Юрий Овчинников предложил огласить перед коллегией присяжных заявление и приложенные к нему пояснения Пулялина на имя прокурора Коми, датированные 1 февраля 2010 года и полученные по факсимильной связи, «где он изъявляет желание раскаяться и оказать содействие следствию в раскрытии преступления в части организации поджога ТЦ «Пассаж» и собственноручно излагает свою позицию: отношение к поджогу, кто организовал, кому это нужно было...»
- Я - против, - заявил в ответ Алексей Пулялин. - Сейчас объясню, почему. Следственное управление по Свердловской области (Следственное управление Следственного комитета (СУСК) РФ по Свердловской области – «7х7») в тот период времени расследовало уголовное дело в отношении одного из сотрудников администрации (ИК-56, в которой содержатся приговоренные к пожизненному заключению Алексей Пулялин и Антон Коростелев – «7х7») . В рамках данного уголовного дела следователь Косов Павел Евгеньевич изъял у меня аналогичную копию заявления, о котором сейчас говорили, но которая датирована иным числом и, в том числе, там есть пометки оперативного работника о том, как писать, куда писать, где и что говорить. Его потом несколько раз переписывали и выдали так, как будто оно написано 1 февраля, хотя фактически оно было написано 27 января, а потом еще раз переписывалось. И если суд согласится потом передать его на экспертизу, то там установят, что последние два листа были написаны раньше, чем первый лист. И также я прошу запросить это уголовное дело №423 (в отношении сотрудника администрации ИК-56 – «7х7») из СУСК по Свердловской области, посмотреть его здесь, а уж потом решить вопрос о допустимости доказательства. И еще поясню: в том деле есть два заключения судебно-медицинской экспертизы, согласно которым у меня подтверждены телесные повреждения, полученные именно в тот период времени, в том числе и перелом, который можно даже сейчас установить, если провести экспертизу.
- В общем, вы против, да? – подвел черту под выступлением потерпевшего председательствующий в процессе судья Верховного суда Коми Александр Мищенко.
- Да, и также есть показания следователя, который встречался со мной тогда. Он видел эти телесные повреждения. И это все свидетельствует о том, что заявление было получено под давлением. И я полагаю, прежде чем его оглашать перед присяжными, надо то дело запросить, исследовать его, а уж потом оглашать.
- У меня вопрос в связи с тем. что вы сейчас заявили, - обратился к Пулялину гособвинитель Овчинников. - Поясните, а вы вообще-то сами писали это заявление на имя прокурора РК? Вы писали?
- Но я же объяснил, что был вынужден…
- Писали или нет? – перебил потерпевшего представитель гособвинения.
- Я был вынужден написать это заявление под диктовку оперативного работника. И это заявление состоит из двух заявлений: одно я писал 1 февраля, а второе уже при Овсянникове (следователь СУСК РФ по Коми Игорь Овсянников, в производстве которого находилось предварительное расследование уголовного дела в отношении заказчиков и организаторов поджога ТЦ «Пассаж» - «7х7») переписывал. И есть еще первоначальное, третье получается, которое я прошу запросить.
«Полагаю, что данное доказательство не может быть оглашено при присяжных заседателях ввиду его недопустимости, - высказал свое мнение представитель Пулялина адвокат Виктор Козлитин. - Недопустимо оно в связи с тем, что были нарушены права Пулялина, заявление было получено под давлением. А оно должно по сути своей быть добровольным. Признак добровольности в данном случае отсутствует. Я поддерживаю ходатайство о проверке его заявления, истребовав материалы уголовного дела №423… и выделенный из него материал, зарегистрированный в книге учета сообщений о преступлении за номером 353 СК 11 по факту причинения телесных повреждений (Пулялину – «7х7»). И после исследования этих материалов можно вернуться к обсуждению вопроса.
- Я хочу сказать, может быть, кто-то не понял: для получения данного заявления Пулялина били, - сообщил суду Антон Коростелев. - Заявление было написано Пулялиным 27 января под диктовку оперативного сотрудника Колесникова (сотрудника ИК-56 - "7х7»). Он пошел в камеру, написал и допустил там ошибки, которые были неудобны следствию, и его заставили переписать это заявление.
- Вы откуда это знаете? – спросил у Коростелева судья.
- От самого Пулялина и из материалов уголовного дела, о котором здесь уже говорили.
Защитник подсудимого Валентина Гаджиева адвокат Сергей Егоров, в свою очередь, высказал убеждение о недопустимости оглашения приложенных к заявлению пояснений Пулялина в суде присяжных: «Во-первых, данное объяснение адресовано некоему Валюхину, оперуполномоченному, а опросил Пулялина некий Колесников, также какой-то оперуполномоченный. Кроме того, само объяснение, направленное по факсимильной связи, никем не заверено… Эти показания отобраны с нарушением УПК, как видно, потерпевшему Пулялину не разъяснялись его права и обязанности, которые должны были разъясняться в ходе допроса. Я полагаю, что эти доказательства недопустимы».
В ходе рассмотрения уже заявления потерпевших (в рамках обсуждения ходатайства стороны обвинения) об истребовании судом уголовного дела №423 и выделенного из него материала, представитель группы гособвинителей Алексей Панюков заявил, что указанные материалы не имеют никакого отношения к рассматриваемому уголовному делу.
- Они имеют отношение, - не согласился Пулялин, - поскольку Овсянникову я давал одни показания, а тому следователю (Павлу Косову – «7х7») – другие. Я рассказывал ему о том, как Овсянников оказывал на меня давление, я просил у него защиты… И они провели проверку, провели судебно-медицинскую экспертизу, установили факты побоев.
Выслушав стороны, судья Мищенко оставил без удовлетворения ходатайство гособвинения об оглашении перед судом присяжных заявления и объяснения Пулялина и без разрешения - ходатайство самого Пулялина об истребовании заявленных им материалов.
Между тем Алексей Панюков выступил с новой просьбой – об оглашении в присутствии присяжных заседателей аналогичных только что рассмотренным заявления и объяснения Пуляина, датированных тем же числом - 1 февраля 2010 года.
В ответ Виктор Козлитин почти дословно повторил ранее высказанную им позицию о необходимости вначале истребовать и изучить материалы, хранящиеся в архиве СУСК РФ по Свердловской области, а уж затем обсуждать ходатайство гособвинения.
Судья оставил без удовлетворения и это ходатайство стороны обвинения.
Тогда г-н Панюков ничтоже сумняшеся предложил исследовать в присутствии присяжных протокол дополнительного допроса потерпевшего от 1 февраля 2010 года и приложения к этому допросу.
Г-ну Козлитину не оставалось ничего иного, как еще раз повторить свою позицию. Происходящее начинало напоминать заезженную пластинку.
- Могу ли я высказаться по вопросу допустимости этого доказательства? – обратился к судье защитник Фахрудина Махмудова адвокат Константин Рыбалов.
- Конечно.
- Ваша честь, в связи с тем, что вы приняли решение не представлять для обозрения присяжным заявление, сделанное Пулялиным, то для разрешения вопроса о недопустимости всех следственных действий того периода я прошу огласить заявление, сделанное Коростелевым (также датированное 1 февраля 2010 года – «7х7»). Я прошу изучить, это минуту займет, и я продолжу свое высказывание по поводу допустимости или недопустимости. Это очень важно
Получив согласие судьи, г-н Рыбалов огласил заявление Антона Коростелева, дословно копирующее заявление Пулялина.
Заявления Пулялина и Коростелева, пришедшие по факсу в прокуратуру Коми 1 февраля 2010 года.
- А вы в одной камере сидели, когда писали эти заявления? - закончив чтение, спросил у Пулялина адвокат.
- Нет, мы сидели в разных камерах.
- В разных камерах? Не можете ли вы тогда объяснить, почему текст ваших заявлений полностью совпадает?
- Оперативный работник Колесников Виталий Сергеевич, он начальник оперативного отдела в ИК-56, диктовал текст заявления мне и Коростелеву.
- Понятно. В этой связи я поддерживаю ходатайство Козлитина о признании всех этих следственных действий недопустимыми, - заявил г-н Рыбалов. - Мы не можем присяжным показывать все эти допросы, которые были сделаны под давлением оперативных работников. Заявления лиц, содержащихся в разных камерах, идентичны абсолютно. Разве это не признак того, что их заставили написать и продиктовали им этот текст?
«Мы не являемся материалом для топки, чем нас стремится сделать сторона обвинения, - эмоционально высказался подсудимый Гаджиев. - Давайте выясним, кто на них оказывал давление, – мы или сторона следствия? Я полностью поддерживаю сторону защиты и ребят тоже».
Алексей Панюков, в свою очередь, заявил, что никаких оснований для истребования материалов из СУСК РФ по Свердловской области он не видит, «протокол допроса потерпевшего оформлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, он допрошен следователем, в ходе данного следственного действия используется видеокамера, то есть в дальнейшем можно посмотреть видеозапись хода и результатов данного следственного действия, которая покажет, что никакого давления на Пулялина не оказывалось
- Ну, кто во время видеосъемки будет снимать, как Пулялина бьют? – воскликнул Коростелев.
- Видеозапись протокола допроса, о которой упомянул прокурор, перезаписывалась три раза, - сообщил Алексей Пулялин. - Первый раз потому, что я от видеозаписи отказался, потом видеозапись переделывали. Следователь Овсянников переделал ее в третий раз, потому что он записал сначала в ночное время. И все это есть в материалах уголовного дела №423. Я тогда уже обо всем рассказывал следователю…
Константин Рыбалов предложил доставить в суд следователя Игоря Овсянникова и оперативного работника ИК-56 Виталия Колесникова, чтобы у первого из них спросить, сколько раз он переснимал на видео допрос Пулялина, а у второго – как и по чьей просьбе оказывалось давление на потерпевших.
- Очевидно, что на Пулялина и Коростеплва оказывалось физическое давление, - заявила адвокат Елена Моисеева, представляющая в процессе интересы Фахрудина Махмудова. - Очевидно, что несколько дней для того, чтобы их показания вывести на бумагу, их фактически пытали, о чем они сейчас заявляют. Этот вопрос надо выяснять, этот вопрос глобальный, он касается физической неприкосновенности и жизни людей. Это – люди, и то, что они сейчас находятся за решеткой, не означает, что их права должны ущемляться…
Судья Александр Мищенко удовлетворил лишь одно из прозвучавших в судебном заседании ходатайств потерпевших и стороны защиты: о вызове в суд в качестве свидетеля следователя Овсянникова. Поскольку в настоящее время г-н Овсянников находится в служебной командировке и прибудет в Сыктывкар лишь в конце этой недели, следующее заседание председательствующий в процессе назначил на ближайший понедельник.